Пробка все же потихоньку рассосалась, и Бэнкс уже проезжал мимо башен шеффилдской электростанции, когда подал голос мобильник. Выключив музыку, Бэнкс взглянул на экран — звонила София.
— Ты где? — спросила она. — Что-то случилось? Я только вернулась из студии, извини, что задержалась. Мне звонила Тана, велела с тобой связаться. Куда ты делся?
— В данный момент я около Шеффилда, — ответил Бэнкс.
— Где-где?
— Да не беспокойся. Все в порядке. Просто попросили срочно приехать на работу, вот и все.
— Вот и все? Не понимаю. У тебя же выходной!
— К сожалению, это еще ничего не значит. Такая уж у меня работа.
— А как же вечеринка? Ужин?
— Прости, мне ужасно жаль. Я обещаю, что постараюсь…
— Ну, это уж слишком! Я ведь не могу вот так взять и все отменить! Да и Гюнтер с Кларой всего на выходные из Милана смогли вырваться…
— И не отменяй ничего, зачем? Повеселись там хорошенько. Уверен, у меня еще будет возможность с ними познакомиться. В общем, передай всем мои искренние извинения.
— Ох, Алан… Я так ждала этого вечера!
— Я тоже, — сказал Бэнкс. — Мне и самому очень жаль.
— Ну а что там у тебя случилось? — помолчав, спросила София. — Неужели что-то настолько важное?
— Как тебе сказать. Пока неясно, — ответил Бэнкс. — Но два трупа уже есть.
— Значит, дело серьезное?
— Возможно.
— Будь проклята твоя работа.
— Я понимаю твой гнев. Но что же делать? Такая уж у меня служба. И, кстати, я тебя предупреждал.
— А ты не мог отказаться?
— Я пытался.
— Видимо, плоховато. Кто тебе звонил?
— Энни.
Еще одна пауза.
— Ты же там у них не один! Да хоть та же Энни, она что, не справится? Ты, конечно, отличный сыщик, но не один-единственный на весь Йоркшир, верно? Неужели Энни не справилась бы без тебя?
— Справилась бы, разумеется. Но мы ведь работаем в команде. А людей у нас не хватает. В общем, Энни и так старается изо всех сил.
— Не надо ее защищать.
— Я просто пытаюсь тебе все объяснить.
— И надолго это?
— Понятия не имею. Ты ведь приедешь на следующие выходные, как собиралась? — уточнил Бэнкс.
— Чтобы провести их в гордом одиночестве? Не лучший вариант.
— У тебя же здесь полно знакомых. Да хоть та же Харриет! И твои родители собирались приехать, помнишь? Мы ведь договорились в воскресенье устроить торжественный обед. К тому же у меня уже на руках билеты в театр.
— Все ясно. Выходные я проведу в обществе тетушки Харриет и своих родителей. А потом одна отправлюсь в театр. Не так я представляла себе эти выходные.
— Обещаю, что на обед и в театр мы пойдем вместе. София, я ведь не виноват, что меня вызвали. По-твоему, мне очень приятно тащиться черт знает куда сквозь пробки, вместо того чтобы быть с тобой?
— Это вряд ли, конечно, — помолчав, все еще обиженно ответила София.
— Так что, вечеринку отменять не будешь?
— А разве у меня есть выбор? Но буду по тебе скучать. Все-таки без тебя — совсем не то.
— Я тоже буду скучать. Позвонишь мне еще вечерком?
— Если будет время. Ладно, что-то я заболталась. Еще до черта всего надо успеть сделать. Теперь ведь мне придется все делать самой.
— София! — воскликнул Бэнкс, но она уже нажала на отбой.
Бэнкс выругался. Наверняка София винит во всем его, что бы она там ни говорила. Бэнкса охватила до ужаса знакомая тоска — ему вспомнились бесчисленные скандалы и ссоры с бывшей женой. Он предупреждал Софию насчет своей работенки, о том, сколько времени она сжирает, но кто же принимает такие предостережения всерьез, когда все замечательно? Может, и хорошо, что София столкнулась с издержками его профессии. Уж лучше раньше, чем всякие претензии потом.
Бэнкс вновь включил Боуи. Зазвучала песня «Куда ушли хорошие деньки?». Бэнкс надеялся, что это не пророчество.
3
До конференц-зала главного полицейского управления Бэнкс добрался к пяти часам вечера и обнаружил там накрытый стол: чай и печенье. При виде еды он тут же подумал о так и не случившемся обеде в «Йоркширской лошади», которым он должен был наслаждаться вместе с Софией. Впрочем, он был рад и чаю с печеньем, хоть что-то.
Бэнкс, Энни, Стефан Новак и суперинтендант Жервез расселись в конце длинного овального стола, поближе к белой доске с фломастерами. Бэнкса ввели в курс дела, быстро пройдясь по всем событиям в Хиндсвелском лесу и особняке в Каслвью. Пока Бэнкс торчал в пробках, Энни с коллегами успела много чего сделать: вся доска была исчеркана именами, кружочками и соединяющими их линиями.
— Мне кажется, — заговорил Бэнкс, — прежде всего нам необходимо узнать результаты анализа той крови, которую криминалисты обнаружили на теле Хардкасла.
— Почему? — поинтересовалась Энни.
— Если выяснится, что кровь эта — Лоуренса Сильберта, получим мощный аргумент в пользу версии убийства и последующего самоубийства.
— Это еще не факт, — возразила Энни. — Предположим, Хардкасл обнаружил Сильберта мертвым. Вполне естественно, что он бросился к своему любовнику, возможно, попытался его поднять, сделал искусственное дыхание. В общем, что-то в таком духе. Потому на нем и оказалось столько крови. А раз так, то это значит, что у нас на руках дело об убийстве и самоубийстве, вот только убийца спокойно гуляет на свободе.
— Логично, инспектор Кэббот, — согласилась Жервез. — Что скажете, инспектор Бэнкс?
— Мне все-таки кажется, что тут решающее слово будет за криминалистами. Верно, Стефан?
— Верно, — кивнул Новак. — Трудимся изо всех сил. Постараемся обработать образцы крови как можно скорее, но сами знаете, какой завал у лабораторий по выходным.
— А что насчет отпечатков? — поинтересовался Бэнкс.
— Вик Мэнсон обработал крикетную биту и обнаружил на ней отпечатки одного лишь Марка Хардкасла. Кстати, биту убийца точно не приносил — рядом с шкафом имелась для нее специальная стойка, даже с латунной табличкой. Еще удалось снять отпечатки в гостиной и еще в двух комнатах, но на их идентификацию понадобится целая вечность. А что делать? Будем прогонять их через базу данных. — Новак сделал паузу. — Не знаю, стоит ли мне об этом упоминать, но все-таки… едва ли это убийство совершил какой-нибудь взломщик. Ограбления, судя по всему, не было. В доме навалом ценного антиквариата: картины и статуэтки разные, бутылки довольно дорогого вина — «Шато д’Икем», например, — но убийца, похоже, ничего даже не прихватил. Разумеется, без полного списка вещей наверняка утверждать нельзя, но все равно… К тому же характер таков, что очевидно: нападение совершено в состоянии аффекта, человеком близким для погибшего. И разгром был учинен только в той комнате, где мы обнаружили труп, в гостиной. Скорее всего, нападение не было запланированным, все произошло внезапно.
