нового директора, — покачала головой Хаяме. — Так что, по идее, мы должны работать всегда идеально, а не делать вид, что всё хорошо.
— Но ведь всё не радужно, — возмутилась чуть громче, чем нужно, воспитательница Шизука. Хината и Шо повернули к ним головы. — Посмотри, как ведут себя дети… У них же не останется никакой искры и заинтересованности к школе. А дальше что? Будем отчитываться за каждое своё слово⁈ Это ужасные условия. Мы как под желез…
— Не начинай, — предупредила её Хаяме и чуть приоткрыла свои способности, чтобы успокоить Шизуку, которая сразу же расслабилась. — Я верю в то, что скоро директор Рензо вернётся. И ты верь.
— Я бы с радостью, но ты же понимаешь, Хаяме-сан, что это невозможно.
— Всё возможно. Есть у меня ощущение, что это ненадолго, — положила руку на плечо Шизуки Хаяме.
И правильно. Всё действительно скоро наладится. Правда, сказать я вам вслух этого не могу, но надеюсь, что вашей веры хватит, чтобы ещё немного продержаться.
Как и сказали воспитательницы, репортёры действительно пришли. Нас вымыли, посадили в кружок и создали видимость того, что всё хорошо. Операторы начали снимать с разных ракурсов нашу группу, а репортёрша стояла и рассказывала заготовленную речь.
— Это одна из групп садика «Аэда», — улыбалась симпатичная женщина, держа микрофон у подбородка. — Многие дети и их родители мечтают, чтобы их отпрыски попали сюда. Как вы можете посмотреть, благодаря работе Торияме-сана в садике произошли изменения, которые пришлись по душе многим людям, любящим японские традиции. Сейчас дети изучают каллиграфию. И это в их возрасте! Можете в это поверить? Я — нет! Торияме Химура-сан, скажите, пожалуйста, как вам удалось за такой короткий срок поменять систему садика, и как она отражается на успеваемости и поведении детей?
Химура, который пришёл с репортёршей, стоял рядом и элегантно улыбался. Как обычно его причёска и одежда были идеальны. Ровно, как и его манера поведения. Но мы же знали уже, что скрывалось за этим идеальным фасадом. Как яблоко из сказки про Белоснежку. Отрава ещё та. После того, как Химура сгинет, ещё пару месяцев придется лечиться от изжоги.
— Пожалуй, это не только моя заслуга, но и моего брата, который поддерживает меня на этом посту, — неудивительно, что Химура упомянул Макото.
— Вы имеет ввиду Макото Торияме? — сразу же уловила суть репортёрша. — Ох, его политика многим приходится по нраву. Кажется, и вам тоже. Или всё дело в родственных связях?
— Ни в коем случае. Дело не в них. Просто я уважаю честность и… Что-то мы не о том. Давайте я лучше покажу вам остальные помещения и поотвечаю на вопросы касательно именно садика. Всё же вы здесь не ради моего брата, — вдруг засмеялся Химура, уходя от темы и из нашей группы.
А ловко он. В политиках чувствовал себя как рыба в воде. Дал пищу для размышлений журналистке и показал, что всё же его больше волнует именно его работа, а не другое. Такие люди часто руководят на высоких постах, но нам подобный человек не нужен. Поплавали с этой рыбой. Уж больно ядовитой оказалась.
Но вот послушать и выбрать удачный момент для показала изнанки идеальной работы Химуры я был обязан, а потому я сразу же подбежал к воспитательнице Хаяме и отпросился в туалет. Меня отпустили. Ещё бы. С таким в садике не шутят. Параллельно позвал Оябуна, который как раз был у Васи, неподалёку и по моему делу. Доставка документов была очень вовремя. Я думал использовать их в другой раз, но сейчас даже лучше. Использую дважды!
А сам, как только добрался до туалета, заметил отставшего оператора. Самое время действовать. Удобно, что туалеты были близки к выходу из группы, чтобы с прогулки дети могли быстрее пойти по своим делам. Незаметно шмыгнул к оператору и больно ущипнул себя за руку, чтобы аж искры из глаз полетели. Вместе со слезами.
И врезался в оператора, который не ожидал такой подставы и упал на пятую точку. Оператор увидел ревущего ребёнка и жестами начал показывать, чтобы я не рыдал громко.
— Т-ш-ш-ш. Прости, я случайно. Не плачь? Больно? — запаниковал оператор, которому могли выписать огромный штраф за такое обращение с ребёнком.
— Нет! — плакал я уже тише. — Нам не разрешают гулять, как раньше! И игры убрали! А ещё…!
Я не врал, а перечислял то, что изменилось с приходом Химуры под руководством Макото. Оператор слушал меня и мрачнел на глазах. Пока они снимали садик, то думали, что всё прекрасно. Их канал не занимался грязью. Тем более, это ведь «Аэда». Как только всё вскроется, корпорация, конечно, получит репутационный урон. Но за своё детище я не переживал. Спихнём всё на любовный треугольник. И скорее всего, найдём ещё пару личностей, которые подсобили тому, чтобы Химура и Макото смогли проникнуть в корпорацию. Но эту часть я уже оставлю на Куроки и остальных директоров. Должны же они что-то делать. Не всё ведь мне за них решать.
Закончив с оператором, который загрузился после моего эмоционального всплеска, я воскликнул:
— Меня отругает директор Химура, если заметит, что я с вами говорю! Простите! — и шмыгнул обратно в группу, направляясь туда, куда отпросился.
Оператор же вернулся ко всей съёмочной группе. Мне же оставалось наблюдать за ними из туалета. Тем более, Оябун вовремя успел подлететь к кабинету директора и попасть к столу Аи-чан. Она как раз вышла, и мой попугай закинул через окно к ней на стол кое-какие бумаги, которые могли затеряться на столе. Спрятал их под другие. Отлично.
Дальше оператор позвал ненадолго репортёршу, которая выслушала слова своего подчинённого. Он передал всё то, что я вывалил на него. Сам я уже крутил монетку, чтобы отвлечь Химуру, который показывал другому оператору свой кабинет, пока журналистка стояла у стола Аи. Фух, тайминг просто бешеный.
Журналистка хмурилась по мере рассказа и начала подозревать, что директор Химура наплёл ей много лжи. И стоит быть внимательнее. Монетка крутилась у меня в руках, чтобы создать нужную ситуацию.
Ветер из открытого окна начал раздувать документы. Все начали их собирать. Журналистка тоже. Но вот до нудных, которые мы подсунули, она не дотянулась. Ёкай! А ведь я специально попросил через Васю Анеко, чтобы она взломала компьютер Химуры и нашла те счета, которые я видел, показывающие, куда действительно уходили деньги на садик «Аэда». И
