Тим, закрывая голограмму.
Остальные лишь кивнули. Рассиживаться им действительно было некогда.
* * *
Кричать я больше не мог. Да я ничего больше не мог, по сути. Висел на выбитых после дыбы плечевых суставах и даже не стонал. Сил не было.
Болело всё. Абсолютно. Везде. Постоянная, тупая, ноющая боль сводила с ума. Во время испытания на шестой базе было проще. Там боль была острой и она не прекращалась, постоянно усиливаясь, практически не затихая. А потом резко оборвалась. Да, это было проще. Сейчас всё было по-другому: боль медленно плавила меня, то усиливаясь, то уменьшаясь, но не прекращаясь ни на минуту. Не часы, дни, а, может, даже недели. Целый океан боли, в котором плескалось моё тело. И эта боль сводила с ума мой бедный разум. Это было страшно.
Но страшнее этой боли было моё бессилие. Я ничего не мог сделать для того, чтобы пытка прекратилась. Крики, угрозы, ругань, просьбы, мольба — плевать ей было на это. Она хотела добиться от меня одного: чтобы я назвал её госпожой. Ту, которая нацепила образ моей Катрин. Я ещё помнил, каким светлым и разноцветным был её кристалл, когда я его вынул из гнезда в своём браслете. И я знаю, какой чернотой и фиолетово-бордовыми искрами наполнил его Тень. Эти воспоминания тоже приносили боль. Больно было от того, что именно её Тень превратил в мою мучительницу. И что она своими действиями сейчас начисто переписывает у меня в памяти тот светлый образ. Властная, манерная, жестокая, себялюбивая и похотливая стерва. Это не моя Катрин. Это фальшивка, которая заняла её место.
— Ну что, отдохнул?
Я вздрогнул, но голову не поднял. Не из вредности, сил не было. Внутренности свело судорогой от ожидания новой порции боли. Тонкие пальцы схватили мои липкие от пота волосы и подняли голову так, чтобы она могла заглянуть в мои глаза. Прекрасная и такая жестокая. Как же я хочу вернуть твоему лицу то выражение, которое я ещё помню. Только как мне это сделать?
— Глупый раб, — почти нежным голосом сказала она. — Зачем ты заставляешь меня причинять тебе столько боли. У тебя же нет сил сопротивляться мне. Ты видишь, я сильнее. Ты чувствуешь это всем своим телом. Признай меня госпожой, стань моим рабом. Выполни все мои приказы и боль будет лишь лёгкой приправой в моменты нашей близости. Лишь чтобы заставить тебя закричать. Это же просто.
Просто. Сломаться всегда проще. Но как же хочется избавиться от боли, окружающей меня. Катрин же провела пальцами по моей щеке с нежностью, потом подхватила подбородок и освободила мои волосы от своей хватки. Нежность, после такой жестокости, была столь неожиданной, что я на мгновение даже растерялся, не зная, как мне отреагировать на это.
— Ты же понимаешь, что я сильнее, Ал, — тихо, проникновенно, чуть ли не с сочувствием. — Зачем же ты заставляешь меня причинять тебе эту боль? Ведь ты знаешь, что в конце концов я добьюсь от тебя желаемого. Я сильнее, ты — слабее. Раньше было по-другому, но сейчас не так. Ты полностью в моей власти. Я — госпожа этого места. Оно полностью подчиняется мне. Я — госпожа. Твоя госпожа. Признай это. И мне не нужно будет доказывать тебе свою силу. Не будет нужды в такой боли. Ну же, ответь мне, кто я?
Она права. Я больше не могу это выносить. Я отвечу, как она хочет. Главное, чтобы она перестала меня мучить. И поэтому я ответил хриплым, еле слышным голосом:
— Моя госпожа.
Она улыбнулась и поцеловала мои обветренные и давно пересохшие губы. Нежно, страстно, чувственно. Почти как раньше. Но теперь в поцелуе вела уже она, а не я. Ну и ладно. Пусть будет так. Мне уже не важно. Главное, никогда больше не попасть в тот океан боли.
Глава 4
Первый ивент
Кислая рожа реал Жанны Тор, которая выдавала задание, Тиму не понравилась сразу. Вот казалось бы, хороший район, просторные коридоры, светло, чисто, богато. И вышла к нему прилично одетая женщина средних лет. Платье, причёска, макияж, все дела. Даже красивая. Но как только увидела его — так сразу скривилась и начала говорить через губу:
— Если честно, доверять такое сложное дело вирту я не хочу. Мне же надо не просто уничтожить дронов, а узнать, кто именно перепрограммировал охранную систему. Вряд ли вы справитесь.
То есть деньги есть, а вежливости — недостаток. Ладно, значит, и Тиму можно не сдерживаться. Каков посыл, такая и ответка. Но всё же как же бесит!
— Я вас понял, — сказал спокойно Тим. — Тогда будьте добры, в тексте задания не забывайте сразу указывать, что вы антивирт. Чтобы такие, как я, не беспокоили вас.
— Что за хамство! — тут же возмутилась непись. — Да как вы посмели обозвать меня! Без году неделя в локации, а уже права качаете! Сначала заработайте на нормальное тело, а потом уже выходите на улицы. Нахал! Я вам репутацию в минус опущу! Всему вашему недоклану!
— Всего доброго, реал Жанна Тор, — сказал холодным тоном Тим, развернулся и пошёл к выходу из спального района.
Поток ругани сзади не стихал. В такие моменты Тим особенно завидовал Ольге и Лёше. У них была возможность хотя бы внешне выглядеть непробивными скалами. А он, в отличие от них, должен был тратить свои силы на сдерживание своих эмоций в узде. Опускаться до уровня этой стервы и крыть её последними словами Тим не хотел.
— Забей, — без эмоций сказала Сола в групповой канал. — Её угрозы — просто попытка запугать. Занеси её в свой чёрный список и всё, квесты от неё мы видеть не будем.
Вот, как Тим и говорил. Сола моментально перешла в тот самый экстрим-режим. Равнодушие, ставшее синонимом профессионализма, помогает в таких ситуациях больше эмоциональности и эмпатии.
— Так и сделаю, — мрачным голосом сказал Тим. — Обидно, что это третье задание, на котором нас посылают сразу, как только видят, что я вирт. Ощущение, что здесь одни антивирты живут, честное слово.
Спальняя башня, выбранная ими, занимала три на три куба по ширине и длине. На один меньше, чем зеркальный куб и на один больше, чем бело-зелёная спираль. И да, такого чёткого контраста в дизайне здесь тоже не было. Тёмные и плотно заселённые нижние уровни, просторные и светлые апартаменты
