Элпью с графиней переглянулись.
— Пошуметь? — переспросила графиня.
— Пошуметь, — подтвердила Ребекка.
— Вот так? — сказала графиня и хлопнула в ладоши.
Ребекка расхохоталась, закинув голову. Графиня и Элпью из вежливости похихикали.
— Это означает «да»? — спросила Ребекка.
— Нам надо все обдумать. — Графиня понятия не имела, о чем говорит эта женщина, и не хотела опростоволоситься.
Элпью легонько кивнула с умным видом. Она также пребывала в полном неведении, но деньги есть деньги.
— Я могу предложить вам гинею за упоминание. И совсем не возражаю, если вы периодически будете говорить обо мне что-то нелестное... например, напишете о том, как плохо меня принимали на вчерашнем представлении. Я убеждена, любая известность — хорошая известность. — Ребекка поднялась, и ее служанка молча пошла открыть дверь. — Так мне заехать за ответом, или вы захотите посетить меня в театре? Сегодня я весь день репетирую. Мы восстанавливаем «Королев-соперниц».
— Величайшее произведение Натаниэла Ли! — улыбнулась графиня. За последние двадцать лет она часто смотрела эту пьесу.
— Я, конечно, играю Роксану, а Лукас — Статиру. В том случае, если ей удастся выкроить из своих домашних хлопот достаточно времени для посещения репетиций.
— Мы придем в театр, — со слабой улыбкой ответила Элпью. Все связанное с театром было ей ненавистно, но поездка туда была единственным способом скрыться от приставов. Пес обнюхал подол Элпью и негромко зарычал.
— Есть только одно условие. — Ребекка подобрала юбки, готовясь к заключительной реплике. — О нашем соглашении никто не должен знать. Это будет нашим маленьким секретом.
Графиня ответила ей непроницаемым взглядом.
— Само собой разумеется.
С прощальной улыбкой актриса, шурша атласом платья, вышла на улицу, где ее поджидал наемный экипаж. Рыжик весело семенил за ней, по пути с презрением обнюхивая мебель.
— Ковент-гарденская дрянь, — забрюзжал подбоченившийся Годфри, стоя в дверях кухни. — Разодетая проститутка.
— Благодарю, Годфри, — проговорила графиня, проскальзывая мимо него в кухню.
— Так что, по-вашему, ей нужно? — Элпью подвесила над огнем котелок с молоком и уселась на скамейку у очага. — Мы везде, где можно, упоминаем ее имя, а она платит нам за каждое упоминание?
Парадную дверь потряс новый град сильных ударов. Элпью и графиня обменялись встревоженными взглядами.
— Должно быть, она передумала, — сказала графиня, пока Элпью заглядывала в замочную скважину. Разглядела она лишь букет цветов. Маловероятный атрибут для пристава. Она открыла.
На ступеньках стоял Колли Сиббер.
— Я принес вам обеим подарок. — Он переступил с ноги на ногу. — Мирное предложение.
— Вам лучше войти.
Элпью взяла цветы и провела посетителя в переднюю гостиную. Графиня уже ждала.
— Мистер Херринг, как приятно вас видеть.
— Сиббер, — пробормотал актер-драматург.
— Так чем мы обязаны столь раннему визиту весенним утром? — спросила Элпью.
— У меня есть для вас предложение. — Сиббер обвел взглядом элегантную комнату и улыбнулся.
— Да? — Графиня жестом предложила ему сесть.
— Разумеется, я вам заплачу... — Он опустился в кресло и глубоко вздохнул. — С тех пор как четыре года назад труппа раскололась, вы могли заметить, что публика воспринимает наших соперников из «Линкольнз-Инн» как театр более высокого класса. Так вот, я пришел к выводу, что характер актера всегда накладывает отпечаток на его выступления на сцене, также как восприятие публикой его характера влияет на его славу.
— Вы хотите, чтобы мы пошумели? — непринужденно осведомилась графиня.
— Как удивительно. Вы читаете мысли? — Колли Сиббер смиренно кивнул. — Но это должно остаться нашим маленьким секретом.
Графиня постучала указательным пальцем по ноздре, оставив круглое пятно на белилах.
— Какого рода помощь включает данное соглашение? — спросила Элпью, пристально глядя на цветы и подсчитывая в уме доходы.
— Обычную, — ответил Сиббер. — Регулярное благоприятное упоминание. — Подняв глаза, он добавил: — И конечно же, от случая к случаю критика, чтобы все выглядело естественно.
— Мы не пишем театральных рецензий или отзывов на пьесы, сударь. — Графиня частенько сиживала за карточным столом и знала, что недостаток интереса лишь поднимает цену.
— Нет-нет, — усмехнулся Сиббер. — Вам нужно только написать, что вы видели, как я ужинал с лордом таким-то или прогуливался с леди такой-то.
— И что же скажет ваша жена, сэр, если мы напишем, что видели вас днем в воскресенье у пруда Розамунды, катающегося в коляске с очаровательной актрисой?
— Моя жена поймет. Она покинула сцену. Мы ждем ребенка. — Сиббер покраснел. — Вообще-то я бы предпочел, чтобы она жила в деревне. В Хиллингдоне или Аксбридже. Тогда она смогла бы посвятить все свое время воспитанию моих наследников, окруженная лишь утками, гусями да полями. Женщинам лучше всего жить на природе.
— Нужно поставить цветы в воду. — Прижав к груди букет, Элпью воспользовалась возможностью покинуть комнату, так как ей очень хотелось стукнуть Сиббера и она боялась не удержаться от соблазна.
— Сколько? — непринужденно спросила графиня.
— Фунт за упоминание?
Графиня сморщилась, надеясь, что ее лицо выражает Страсть «Вздор!».
— Я всего лишь бедный актер... У меня семья... — Сиббер поерзал в кресле. — Ну ладно. Гинея.
— Спасибо за то, что навестили нас. — Графиня протянула руку. — Мы с партнершей должны все обдумать. Увидимся сегодня днем в театре. Вы, кажется, репетируете «Королев-соперниц»?
— У меня серьезная роль Полиперхона, командира фаланги.
Графиня часто замечала, что актеры никогда не признаются, что им дали незначительную роль. На языке актеров слово «неважная» заменялось словом «серьезная». Энергично отвесив поклон, Сиббер удалился.
— Кто бы мог подумать, что актеры встают так рано, — сказала графиня, поджаривая над огнем ломоть хлеба.
— Фигляры, — заворчал Годфри. — Деньги на хозяйство все вышли. Если вы хотите сегодня поесть еще хлеба, так выдайте мне на расходы.
— Что ж, — вздохнула графиня, — по крайней мере с этим мы можем справиться. — Она повернулась к Элпью. — Ну так как, ловим этих двух лицедеев на их предложении о шумихе?
— Обоих? — Элпью принялась мысленно подсчитывать доходы. — А почему нет?
* * *
Неужто жизнь Роксаны и любовь
Так незначительны, что за другую
Тебе приятней умереть, чем жить со мной?
