Книга Мемнох-дьявол - Энн Райс

До квартиры в Верхнем Ист-сайде я добрался рань–ше, чем он,Мне уже много раз доводилось тайно про–вожать его до самых дверей, и потомудорогу я знал хорошо. Как и обстановку вокруг. Жильцы верхнего и нижнего этажейедва ли имели представление о том, кто занимает эту квартиру. Обычно так жеустраива–лись в своих обиталищах и вампиры. Длинный ряд окон на втором этажебыл защищен решетками и скорее походил на тюрьму; попадал туда отец Дорыисключительно через заднюю дверь.

Он никогда не позволял водителю подъезжать к самому дому, аостанавливал машину на Мэдисон или на Пятой авеню и дальше добирался пешком.Не–сколько зданий в этих кварталах также принадлежа–ли ему. Однако никто из егопреследователей не знал о существовании тайной квартиры.

Я не уверен, что точное ее местонахождение было известнодаже его дочери. Во всяком случае, за те не–сколько месяцев, что я следил заэтим человеком, с вожделением ожидая подходящего момента, чтобы отнять наконецу него жизнь, он ни разу не привозил туда Дору. Более того, проникая в еемысли, я не мог уловить ни единого образа, связанного с этой квар–тирой. Но осуществовании коллекции раритетов Дора знала. В прежние времена она принималаего подар–ки. Некоторые из них мне довелось видеть в ту ночь, когда ясопровождал ее до Нового Орлеана и затем неслышно прошел вместе с ней по пустымпомеще–ниям монастыря. Но сейчас все изменилось, и моя жертва горько сожалела отом, что дочь решительно отказалась от очередного подношения. По его мне–нию,вещь была действительно священной.

Проникнуть в квартиру мне не составило труда.

На самом деле квартирой эти апартаменты мож–но было назватьлишь с большой натяжкой. Правда, там имелся небольшой туалет, довольно-такигряз–ный, но лишь в том смысле, в котором бывает гряз–ным любое помещение,которым никто не пользует–ся и которое стоит запертым в течение очень долгоговремени. Все остальное пространство до отказа было забито сундуками,чемоданами, статуями, бронзовыми фигурками и огромным количеством бесформенныхтюков и пакетов, которые на первый взгляд выгля–дели обычным хламом, но вдействительности скры–вали внутри поистине бесценные сокровища иархео–логические находки.

До сих пор я заглядывал в эту квартиру только че–рез окно итеперь, оказавшись в ней и спрятавшись в одной из дальних комнат, испытывалвесьма стран–ное ощущение. В помещении было холодно. Впрочем, как только онпридет, повсюду вспыхнет свет и воздух быстро наполнится теплом.

Я чувствовал, что он еще довольно далеко, застрял в пробкегде-то на середине Мэдисон, и потому стал спокойно обследовать квартиру.

Первое, что меня поразило, – это огромная мра–морнаяскульптура ангела, на которую я едва не на–толкнулся, войдя в одну из комнат.Такие статуи обычно стоят внутри церкви с чашей в руках. В чаше, сде–ланной ввиде створки раковины, держат святую воду. Я видел их и в Европе, и в НовомОрлеане.

Скульптура была гигантской. Я видел лишь про–филь грубовысеченного лица ангела, слепо уставив–шегося в темноту. Дальний конецпомещения тускло озарял свет, проникавший туда с небольшой ожив–ленной улочки,упиравшейся в Пятую авеню. Обыч–ный для Нью-Йорка шум уличного движениядоно–сился сюда даже сквозь стены.

Поза ангела была такой, словно он только что спу–стился снебес, чтобы одарить всех желающих содер–жимым своей святой чаши. Я слегкапохлопал его по согнутому колену и обошел вокруг статуи. Ангел мне непонравился. В воздухе отчетливо ощущался запах пергамента, папируса иразнообразных металлов. Комнату напротив заполняли русские иконы. Они висели постенам, и отблески света играли на нимбах над головами печальнооких Мадонн и насуровых ли–ках Христа.

Я прошел в следующую комнату, где увидел ве–ликое множествораспятий. Я узнал испанский стиль, несколько экземпляров относились, кажется, кита–льянскому барокко, а одно распятие было, вероятно, самым древним из всех ипредставляло собой дей–ствительно вещь бесценную. Фигура Христа, стражду–щегона изъеденном червями кресте, была выполнена с нарушением всех пропорций,однако с поистине ужасающей выразительностью.

Только теперь до меня дошло, что все собранные здесь шедеврыбыли на религиозную тему. Все до еди–ного! Однако, если задуматься, такоеопределение можно дать едва ли не любому произведению искус–ства, созданному доконца девятнадцатого столетия.

Иными словами, искусство по большей части неотде–лимо отрелигии.

Квартира была совершенно лишена жизни.

Отвратительно пахло инсектицидами. Конечно, он вынужденпользоваться ими, причем в больших коли–чествах, дабы предохранить стариннуюдеревянную скульптуру. Я не мог уловить ни единого намека на то, что здесьводятся крысы или иные живые существа. Я не слышал и не ощущал чьего-либоприсутствия во–обще. В квартире этажом ниже было пусто, только из помещенияванной доносились тихие звуки работаю–щего внизу радио.

Жильцы верхних квартир были дома – все пожи–лые люди. Мнеудалось поймать образ прикованного к креслу старика с наушниками на голове,который чуть покачивался в такт эзотерической музыке како–го-то немецкогокомпозитора. Возможно, это был Вагнер – знаете, несчастные, обреченныевлюблен–ные, оплакивающие наступление «ненавистного рас–света», или подобнаяерунда в том же духе, мрачная и занудная. Впрочем, в данном случае тема вообщене имеет значения. Мой внутренний взор уловил еще один образ – женщина не тошила, не то вязала. Сла–бое, хилое существо, на которое не стоило дажеобра–щать внимание.

Откровенно говоря, мне не было дела ни до кого из них. Вэтой квартире я чувствовал себя в полной безо–пасности, а вскоре здесь появитсяон, и воздух напол–нится восхитительным ароматом его крови. Лишь бы только мнеудалось сдержаться и не сломать ему шею раньше, чем я выпью последнюю каплюсодержимо–го его сосудов. Итак, долгожданный момент настал.