не торговать вообще. Но, знаешь ли, торговля приносит деньги, а живые деньги, огромные деньги — это та цель, к которой стремятся все корпорации, а государство им в этом помогает. Ведь это еще и средство достижения целей — инструмент, при помощи которого можно воздействовать на своих партнеров. Да и не только на партнеров. Когда твой бизнес процветает, и ты можешь продавать в те страны то, чего они не могут произвести сами или без чего не могут обойтись, ты делаешь их зависимыми от себя. И эта зависимость хорошо оплачивается. А цена, которой достигается эта зависимость, принимается в расчет только тогда, когда прибыль не окупает всех затрат. И если цену эту придется платить не сразу, а когда-то потом, то почему бы не использовать тот шанс, который дает тебе возможность заработать сегодня? А «после нас, хоть потоп». Потому, что с этим потопом будут разбираться уже другие, не те, кто этот потоп устроил. Посему бизнес — в первую очередь. А гражданин может подождать, пока до него дойдет дело — не он первый, не он последний, — и, заметив удивленно поднимающиеся брови Абрамса, добавил. — Знаешь, сколько наших вьетконговцы у себя в плену держали? Все равно всех освободили. Тех, кто дожил, естественно. Не сразу, конечно, но освободили. Я понимаю, звучит цинично, но это так.
Дуглас на некоторое время замолк, понимая, что такой циничной откровенностью он ввел молодого лейтенанта в шоковое состояние, изменив его представления о ценности человеческой жизни. Абрамс молчал, переваривая услышанное. Из-за таких рассуждений советник сразу стал ему несимпатичен. Затем Дуглас продолжил:
— Тут ведь еще кое-что есть: тот носатый француз, которого доставили в больницу, сегодня пришел в себя и сообщил нечто особенное.
— Что он сообщил, сэр? — Абрамс даже подался вперед, задавая этот вопрос.
И Дугласу внезапно стало стыдно. От того, что он постоянно подсмеивался над лейтенантом. И от того, что вчера наорал на Дефендера, попавшего в такую неприятную историю. А лейтенант так переживает не из-за того, что его подчиненный влип во что-то и это может испортить его карьеру, а просто потому, что он хороший парень, этот лейтенант. И не надо так было относиться к нему.
У советника даже запершило в горле из-за этого. Чтобы скрыть свое состояние от лейтенанта, Дуглас встал и, достав из холодильника бутылку минералки, налил и разом осушил целый стакан. «А ведь у него тоже голова болит после вчерашнего», — подумал он и, наполнив второй стакан, протянул его Абрамсу:
— На, пей.
— Спасибо, сэр.
— Ну что ты все сэр, да сэр? Мы тут сидим, разговариваем, как два добрых друга, так что отложи свою официальность в сторону, окей?
— Хорошо, сэр.
Дуглас покачал головой: «Нет, этот неисправим». Он прошел в угол комнаты и снова сменил ботинки на тапочки. Теперь это были уже другие ботинки, хоть и начищенные до блеска, но видно, что уже старые и начавшие терять форму. Заметив направление взгляда лейтенанта, Дуглас пояснил:
— Те я выкинул. Все-таки в старых мне удобнее.
Абрамс почувствовал себя виноватым — наверное, по его вине Дуглас выкинул совершенно новую пару:
— Извините, сэр, — он не успел договорить дальше.
Советник, сделав упреждающий жест рукой, прервал его, усмехнувшись:
— Не извиняйся. Если бы не твой вчерашний номер с пакетом, я и дальше мучился бы в них. Зато теперь я доволен — в этих мне легко и комфортно. Так что забудь об этом, окей?
— Хорошо, сэр.
— В общем, слушай дальше. Этот француз, когда пришел в себя, назвал номер телефона. По нему позвонили и уже через двадцать минут приехали, кто, как ты думаешь?
— Кто?
— Управление внешней безопасности — французская разведка.
— И что?
— Вот тебе «и что». DGSE имеет во всех странах Африки, подконтрольных Франции, неограниченную власть. Ходят слухи о том, что в охране президентов обязательно имеется пара-тройка их агентов. И в случае чего, — советник сделал понятный во всем мире жесть, чиркнув себя ладонью по шее.
— Серьезно?
— Да, — ответил Дуглас удивленному лейтенанту. — Оказалось, что и этот француз из DGSE и работал он под прикрытием. Сегодня мне пришлось пообщаться с парой лягушатников, и они сообщили кое-что интересное. Этот их агент внедрился в какую-то преступную структуру. Араб, которому твой сержант сделал харакири окорока, занимал какой-то пост в этой «организации». В тот день они должны были встретиться в той самой комнате с поставщиком оружия, чтобы обговорить свои вопросы. Каким образом рядовой Паркер вместо этого поставщика оказался с ними лицом к лицу? Непонятно, скорее всего, произошла роковая случайность. Что между ними произошло тоже пока неизвестно — француз оказался в состоянии назвать лишь номер телефона. Ну а потом Дефендер услышал крик и бросился на помощь. Его вторжение провалило операцию по захвату крупной банды международных торговцев оружием и свело на нет несколько лет работы агента DGSE.
— И теперь они считают, что мы во всем виноваты?
— Ну не мы с тобой. Хотя, попадись ты им под горячую руку, разбираться не станут. Тебе же не понравилось бы, если бы кто-то без спросу стал шарить в твоем холодильнике? А Дефендер влез к ним в кухню. Вот всех собак, да и кошек тоже, они и повесят на твоего сержанта. Французы уже связались с Парижем, получили инструкции и пообщались с нашим послом. Собственно, поэтому мне и пришлось ехать к ним в посольство. Они предложили сделку: они сохраняют инкогнито своего агента, а мы должны сдать Дефендера, слить его. Просто забыть о нем, как будто его никогда и не существовало. Раз уж столько народу стало свидетелями его подвигов, мы должны позволить судить его за нападение на полицейских, чему местная публика даже окажется рада — далеко не каждый день их судам доводится приговаривать к заключению иностранцев. Взамен же французы посодействуют нашим коммерсантам в получении концессии на добычу фосфатов — они знают, что мы имеем большой интерес к их добыче, ведь эти полезные ископаемые используются при производстве удобрений, лекарств, моющих средств, систем очистки воды. И лягушатники могут с легкостью это сделать, надавив на местных аборигенов. А те, конечно, не откажутся и будут очень рады заключить такую сделку, ведь не вкладывая никаких средств в разработку нового месторождения, местные будут получать хороший доход. Все в выигрыше.
— Кроме Дефендера!
— Да, но кого это волнует?
— Как, сэр? А нас? Нас разве это не волнует? Нашу страну не волнует? — возбужденно закричал Абрамс.
— Тише ты, бунтарь, — ответил разгорячившемуся лейтенанту Дуглас, — здесь замешан большой бизнес, а большому бизнесу нет дела до маленьких людишек.
— Сэр, я вас не понимаю! Как вы можете так
