ненормального! Но если нет? Вдруг мне писал убийца? Который зачем-то решил отправить меня на тот свет, да еще и изуродовать! Раз хоронить в закрытом гробу… Ведь так хоронят только сильно изувеченных мертвецов! И потом, среди моих знакомых нет людей с настолько извращенным чувством юмора. Я предполагала, что это какая-то рассылка, спам – ну вроде отправь письмо двадцати друзьям и будет тебе счастье. Но тут же не говорится, что я должна сделать! И никому из моих одногруппников не приходило писем от пользователя с никнеймом «VRT666», я спрашивала! Мне одной так «повезло»…
– Вашей матери вы о письмах решили не говорить, я верно поняла? – прервала я девушку.
– Ага, представляете, что будет, если я скажу ей, что мне угрожают? – воскликнула Кира. – Да она ж с ума сойдет! Моя мама – та еще паникерша, любит напридумывать себе неизвестно что и от этого жутко переживает. Еще с сердцем плохо станет, в больнице окажется, а я сижу здесь в тихой панике и не могу на улицу выйти! Да если я ей скажу, все станет гораздо хуже! Пускай лучше думает, что я просто так прогуливаю. От лени. Эх, надо было сказать ей, что у меня завал с домашними заданиями, но я думала, что она ни о чем не догадается! В воскресенье, когда у них в офисе выходной и мама может остаться дома, я не учусь, так что подозрений никаких бы не возникло. Если бы Снежанна Александровна не вздумала названивать маме и спрашивать, что у меня со здоровьем, она ни о чем бы не догадалась! Я же писала и в группу, и куратору, что заболела, думала, все понятно. Все болеют и никому не звонят! На худой конец, она могла бы мне позвонить, чтобы лично у меня узнать, как я себя чувствую! Не думала, что как в школе, в училище родителям станут названивать…
– Просто ваш куратор беспокоится о состоянии учащихся, – предположила я. – Подумала, видимо, что вы серьезно больны, вот и решила справиться о самочувствии студентки у ее матери. Лично я не вижу в этом ничего особенного.
– Да я все понимаю! – воскликнула Кира. – Но из-за этого звонка у меня одни проблемы. Мама узнала о том, что я прогуливаю, представляю, что она сейчас обо мне думает… Наверняка вам говорила, что подозревает, будто я связалась с какими-нибудь наркоманами или бандитами, или ограбила банк, или еще что. Понятия не имею, что она может придумать. Ее фантазию в мирное русло пустить – и, думаю, из нее вышел бы неплохой сочинитель триллеров или ужастиков…
– Успокойтесь, про ограбление она мне ничего не говорила, – усмехнулась я. – И потом, во всем надо искать положительные стороны. Если бы ваша мама не узнала про пропуски занятий, вряд ли бы ей пришло в голову искать телохранителя, дабы защитить вас. А сама вы вряд ли разберетесь со злоумышленником, который прислал вам все эти шедевры. Вы и дальше планировали сидеть взаперти наедине со своими страхами и домыслами?
– Нет… – покачала головой Кира. – Не знаю, что мне дальше делать… Вы правы, долго в четырех стенах я не выдержу, к тому же мне и поделиться не с кем. У меня нет близких подруг, а про маму я вам рассказала.
– Неужели вы в училище ни с кем не сблизились? – удивилась я. – Вроде там люди творческие, у вас должны найтись общие темы для разговоров. И общий интерес есть – рисование.
– Ну мы общаемся, – пожала плечами Кира. – Я в курсе всех событий, происходящих на парах. Точнее, знаю, какое задание сейчас выполняют по живописи и рисунку, мне сказали, какие работы надо сдать по перспективе. Зачет по истории искусств в конце мая, так что у меня есть время. На худой конец, я могу взять у кого-нибудь конспект и переписать лекцию, никто, кроме меня, ее на мобильные не записывает.
– Все равно пропускать учебу – не дело, – заявила я. – И где вы возьмете справку по болезни? Как будете объяснять свое отсутствие на занятиях?
– Вы правы, я понимаю, – сокрушенно опустила голову девушка. – Я попробую объяснить все Снежанне Александровне, только вряд ли она поверит в то, что мне угрожают. Если бы это была только шутка… Но я ведь не знаю наверняка! И хуже всего, я представления не имею, на кого думать…
– Друзей, как я понимаю, среди студентов училища у вас нет, – подытожила я. – Согласитесь, если люди общаются только по рабочим вопросам, дружбой подобные отношения не назовешь. Неужели вы не встречаетесь во внеурочное время? Ни за что не поверю в такое! В любом коллективе всегда хотя бы Новый год вместе отмечают. И другие праздники, или у вас это не принято?
– Почему же? Принято… Вроде как наши собирались двадцать пятого декабря в кафе, и потом еще конец сессии отмечали, – нахмурилась девушка.
– А вы принимали участие в праздниках? – поинтересовалась я. Кира отрицательно покачала головой.
– Я не очень комфортно чувствую себя в компании, – призналась она. – Просто не понимаю, что можно делать на каком-нибудь подобном мероприятии. Алкоголь я не употребляю, а просто так сидеть за столом да запихивать в себя все подряд, по-моему, скучно. Не хочется тратить на это свое время. Я предпочитаю либо рисовать, либо читать, а поддерживать глупые разговоры мне неинтересно.
– Глупые? – переспросила я. – А что такого глупого обсуждают ваши сокурсники?
– Ну всякие там отношения, и прочее, – неохотно протянула девушка. – Например, на рисунке Катя вечно рассказывает, как они с Ромой, ее парнем, либо заказали пиццу вечером, либо как Рома возмущался, когда она натягивала холсты среди ночи. Настя, наша староста, постоянно говорит о своем Диме, что он сделал ей предложение и летом у них будет свадьба. Катя с Настей старше нас – одной двадцать три, другой двадцать пять. У них обеих есть высшее образование, но в училище они учатся на бюджете. Оля – той вообще тридцать семь, у нее двое детей и муж со свекровью. В принципе, она нормальная, только молчаливая очень и во всем всегда сомневается. Иногда рассказывает про сына-балбеса, который учиться не хочет. Ему шестнадцать, почти мой ровесник, а получает одни трояки и непонятно как окончит школу. Ну что мне с ними обсуждать? Парня у меня нет, детей – и подавно…
– Взрослая у вас группа, – заметила я.
– Нет, это только
