он был хорош в этом деле, черт возьми.
Однако если он хочет и дальше работать в столичной полиции, то, по крайней мере, должен выполнять ту работу, которая требовала применения его сильных сторон. А не сидеть здесь, в подвале, в архиве, среди пыльных документов и вещественных доказательств. Он перенес бы понижение в должности с большим достоинством, будь он уверен, что человек, которого Уоргроув посадил за решетку, был настоящим Блюстителем заповедей. Увы, было слишком много причин сомневаться в том, что именно Джон Кларк совершил все эти преступления.
Хотя Кларк и имел отдаленное сходство с портретом того мужчины, которого описала Лиззи Грейнджер, он был другого роста. К тому же он хромал из-за несчастного случая на фабрике, где работал, а, как сказала Лиззи на недавнем допросе, она не заметила хромоты у мужчины, с которым ушла девушка. Сомнения вызывало и то, что у фабричного рабочего Джона Кларка не было дорогой одежды, которую Лиззи видела на убийце.
Более того, не было никаких доказательств причастности Кларка к трем другим убийствам. Если бы Эвершем по-прежнему возглавлял расследование, он бы провел следующую неделю, вычисляя связи Кларка с предыдущими преступлениями, или попытался бы вычеркнуть его из числа подозреваемых. Вместо этого Уоргроув вместе с Дэрроу поспешили арестовать Кларка и заявить, что дело раскрыто.
Превыше всего Эвершем ценил правду. И делать человека козлом отпущения лишь по той причине, что правительство захотело как можно скорее раскрыть дело, противоречило всем его моральным принципам.
Вспомнив тот наглый фарс, когда Уоргроув объявил об аресте Кларка, Эвершем вновь пришел в ярость. Это был не более чем показушный спектакль, устроенный в интересах министерства внутренних дел.
Единственный плюс заключался в том, что у Эвершема появилась возможность высказать свое мнение одному из авторов того злосчастного интервью со свидетельницей, которое и стало причиной его понижения в должности. Пусть даже Кэтрин Баском не знала, какие последствия будет иметь ее вмешательство, это никоим образом ее не оправдывало.
Да, это его вина, что Лиззи никто не допросил. Он также целиком взял на себя ответственность за то, что не проверил, насколько честно Уоргроув выполнил свою работу. Однако как только миссис Баском и ее сотрудники обнаружили, что Лиззи что-то видела, они должны были обратиться в полицию.
Свидетельство Лиззи и ее описание мужчины, который, по всей видимости, и был настоящим убийцей, относились как раз к тем подробностям, которые ему так остро требовались, пока он вел расследование. Увы, он был так занят рутинной работой, что не мог выкроить время и проверить новые зацепки.
Эвершем настолько погрузился в свои мысли, что почти не услышал, как из дверного проема, ведущего в картотеку, его окликнул молодой констебль.
– Начальник хочет вас видеть, Эвершем. Велел сказать, чтобы вы не мешкали.
Эндрю выпрямился. На долю секунды он решил, что Дэрроу одумался и решил восстановить его в должности детектива, позволив ему завершить расследование. Но более практическая сторона его натуры подсказывала, что его ждут исключительно ради допроса – вдруг он готов признать, что Уоргроув задержал нужного человека.
По мере приближения к тому этажу, на котором располагались кабинеты высших эшелонов ведомства, полы становились чище, воздух приятнее, а свет как-то ярче. Начальство столичной полиции являлось в этой организации элитой и жило подобающе своему статусу.
Дойдя до полированной двери из красного дерева с блестящей медной табличкой, на которой было выведено «Главный суперинтендант Макс Дэрроу», Эвершем быстро постучал и, услышав с другой стороны приглушенный отклик, открыл дверь и вошел.
Кабинет был размером с некоторые дома, в которых Эвершему доводилось бывать по служебным обязанностям. Стены оклеены обоями с изящным узором из фруктовых деревьев, переплетенных виноградными лозами. Как и дверь, стол суперинтенданта был отполирован до блеска, а все ручки в комнате сверкали так, что в них можно было увидеть свое отражение.
Сам Дэрроу был не столь лощеным. По слухам Эвершем знал, что Дэрроу женился на представительнице известного лондонского семейства – это открыло ему двери на высокие этажи власти и позволило добиться нынешнего положения. Правда, его обветренное лицо напоминало, что прежде он много лет прослужил в армии в Индии. Он был стратег и гораздо лучше разбирался в нюансах этой работы, чем Эвершем, и последний охотно признавал это. Он думал, что в некотором роде они друзья, но эта иллюзия развеялась, когда именно из-за этих самых нюансов его начальник сознательно позволил арестовать не того человека.
Раз уж для достижения успеха необходимо действовать вопреки принципам, то Эвершем был даже рад, что никогда не стремился получить более высокий чин.
– А, это вы, Эвершем. – Дэрроу снял с ястребиного носа очки и жестом пригласил его войти. – Присаживайтесь, присаживайтесь.
Суперинтендант имел привычку повторять сказанное.
Эвершем кивнул и опустился в кожаное кресло напротив начальника. Дэрроу откинулся на спинку стула и в упор посмотрел на подчиненного.
– Ладно, дружище, не буду ходить вокруг да около. – Он хлопнул ладонью по столешнице. – В Озерном крае произошло убийство, его характер указывает на почерк Блюстителя заповедей.
Эвершем выпрямился.
– Как это понимать, сэр?
Дэрроу сложил пальцы домиком.
– Знаю, вам хотелось бы думать, что это говорит о промахе Уоргроува, но пока слишком рано судить об этом. Вдруг кто-то там, в этой глуши, решил поквитаться с зятем и скрыть свою причастность, подражая почерку Кларка.
– В таком случае зачем вы это мне рассказываете? – Эвершем не был дураком. Дэрроу вряд ли стал бы приглашать его сюда лишь затем, чтобы сообщить о похожем убийстве.
Дэрроу поднял кустистую бровь.
– Вы весьма настойчиво доказывали мне, что Уоргроув арестовал не того человека. Я сказал вам тогда, что вы ошибаетесь, и сейчас не думаю, будто что-то изменилось.
Эвершем ничего не ответил. Внутренний голос подсказывал ему, что он не договорил.
И оказался прав.
– Однако, – продолжил Дэрроу, – это убийство в Льюистоне имеет поразительное сходство с преступлениями Кларка здесь, в Лондоне. Пока что я воздержусь от поспешных выводов, но хочу отправить вас туда для расследования.
Суперинтендант быстро изложил подробности дела. При упоминании о том, что тело нашла именно леди Кэтрин Баском, Эвершем нахмурился. Как правило, когда речь шла о преступлениях, он не верил в совпадения. Вряд ли, конечно, она как-то замешана в новом убийстве, но чертовски странно, что женщина, чье интервью со свидетельницей привело к аресту Кларка, теперь стала свидетельницей в расследовании другого, похожего убийства.
И еще один факт – она забыла сообщить ему свой титул. То, что она позволила ему на протяжении всего их разговора называть ее миссис Баском, в общей картине происходящего было делом второстепенным. И все равно это раздражало его. Не то чтобы он держался с ней иначе, знай он, что у нее есть титул. Но с ее стороны
