такой простой.
— Нет, — с довольной улыбкой ответил Смолянов.
Ему, видимо, нравилось, что своим выпадом он попал сразу не в бровь, а в глаз.
— Да, — спокойно и равнодушно отчеканила, не отрывая взгляда от Смолянова.
Ноутбук опять коротко пиликнул.
— Ты действительно хочешь ему отомстить? — продолжил допрос Смолянов.
— Да.
— Ты планируешь меня предать?
— Нет.
— Ты готова идти до конца в своей мести?
— Да.
Я не колебалась с ответами, говорила быстро и уверенно, и кажется, Смолянову это нравилось.
— Хорошооо, — довольно протянул он.
— Теперь ты, — неожиданно даже для самой себя сказала я.
— Я? — с удивлением переспросил Смолянов.
— Да, ты. Я ведь тоже хочу быть уверенной, что тебе можно верить.
— А есть сомнения? — прищурился он в ответ.
— Твоя сестра его жена. Конечно, есть.
— Справедливо, — с усмешкой согласился он.
Мне помогли освободиться от проводов и датчиков, и я уступила место Смолянову. Он сел, внимательно смотря на меня. Кажется, его забавляло все происходящее.
Смолянов вообще был удивительный. Одновременно опасный, хищный, пугающий. И вместе с тем постоянно вел себя как мальчишка, которого просто забавляет все вокруг. Он был полной противоположностью и моему мужу, который был всегда спокоен, консервативен, выдержан, и Старцеву, который был закрытым, мрачным и холодным.
— Итаааак… — протянул Смолянов, вскинув бровь, когда все датчики были на месте.
Я сидела напротив. Там, где только, что был он. Смотрела на подтянутое, мужское тело. На Смолянове была белая рубашка, пуговицы расстегнуты наполовину, рукава закатаны. Штаны подвернуты, на ногах белые кроссовки. Вроде и деловой стиль, а с другой стороны — хулиганский.
— Ты действительно хочешь отомстить Старцеву? — прищурившись, наконец, спросила я.
Смолянов усмехнулся, но ответил твердое «да». Ноутбук издал согласный звук.
— Ты хочешь лишить его бизнеса?
Он задумался.
— Я бы хотел, но не уверен, что это возможно.
— Только да или нет, — раздался скрипучий голос нашего полиграфиста.
— Да, — твердо ответил Смолянов.
— Ты действительно его ненавидишь?
— Да.
Я растерянно замолчала, не зная, что ещё спросить. Я узнала главное: Смолянов не врал про месть, несмотря на родственные связи с Тимуром.
Мне хотелось узнать, какие у него планы. В глубине души я боялась того, какая роль меня ждет.
Я понимала, что он не будет беспокоиться о моих чувствах. Несмотря на то, что выглядел Смолянов веселым и «своим» парнем, я знала, была уверена, что он безжалостен и жесток. Понятие не имею, откуда появилось это знание, но эта была некая внутренняя непоколебимая уверенность.
— Ты сделаешь так, чтобы я вышла сухой из воды? — неожиданно пришла в голову удачная формулировка.
И Смолянов усмехнулся, наклонился в мою сторону.
— А ты не так проста и глупа, как может показаться на первый взгляд. — Потом помолчал несколько секунд, будто решая, стоит ли мне говорить правду. — Я не планировал заботиться о том, что будет с тобой в этой игре.
— Только да или нет, — раздался в очередной раз скрипучий голос.
— Нет, — упрямо смотря мне в глаза, сказал он.
А я вздрогнула. От этой прямоты и наглости.
— Но мне нужно… чтобы ты позаботился обо мне, — нахмурившись, проговорила я.
— Мы так не договаривались. Каждый это делает для себя. И естественно каждый сам за себя.
— Ты хочешь меня подставить?
— Нет, — без промедления ответил он, и полиграф издал согласный звук.
— Хочешь мне навредить?
— Нет, — и опять правда.
— Ты знаешь, какая роль меня ждет.
— Почти, — ответил, но потом сразу добавил. — Да.
Я кивнула. И Смолянов, поняв меня с полу взгляда, начал снимать датчики.
По итогу я поняла кое-что еще — у него уже был план. Просто он не хотел мне о нем говорить. И кажется, план был сформирован задолго до того, как я ворвалась в кабинет Смолянова со своей идеей фикс “отомстить”.
К машине мы шли молча. Я была слишком погружена в свои мысли, перестав обращать внимание на мир вокруг.
— Почему такое странное место? — все-таки спросила я, когда мы сели в машину.
Смолянов задумчиво посмотрел на меня. Потом просто пожал плечами, так ничего и не сказав.
Почему мне доставались такие сложные мужчины? Старцев, Смолянов. Не хватит и шести томов, чтобы описать и понять их сущность.
Смолянов вновь довез меня до дома.
— Расскажи, — упрямо заявила я, не собираясь уходить, пока он не посвятит в детали своего плана.
Он тяжело вздохнул.
— Нетерпеливая, — с усмешкой. — Все просто: тебе надо будет увезти Тимура куда-нибудь на несколько дней и оставить его без связи.
— Увезти? Как ты себе это представляешь? — непонимающе спросила.
Он выразительно оглядел мое тело.
— Ну я думаю, вас с ним связывает не разгадывание сканвордов.
Он предлагал мне… я даже не могла сформулировать, что именно пытался сказать Смолянов.
— Но зачем? Для чего?
— Мы не сможем сделать его банкротом. Или причинить реальный вред. Но сможем устроить проблемы — внеплановые проверки, увольнения, падение стоимости акций.
Я задумчиво смотрел на профиль Смолянова. Разве этого я хотела? Буду ли моя жажда мести удовлетворена таким исходом?
— Недостаточно, — вдруг упрямо заявила даже не я, а ядовитая обида внутри.
Смолянов с интересом посмотрел на меня. Молчал обдумывая.
— Хорошо… Если ты готова оказаться в центре скандала, то мы можем сделать публичной его измену. И тогда мой отец… разозлится. А без его поддержки Старцев никто, — как-то зловеще закончил он.
— Никто? — недоуменно переспросила я.
— Да. Это мой отец два года назад вытащил Старцева из задницы. Этот избалованный подонок практически просрал свой бизнес, и только мой папаша помог ему не стать банкротом.
Я удивленно взирала на Смолянова. Кажется, сегодня волей-неволей я узнала о Тимуре больше, чем за все время нашего знакомства.
— И что будет, если твой отец разозлиться? — тихо уточнила я.
— Может быть, в этот раз он будет не спасать Старцева от банкротства, а поможет завершить этот процесс? — с усмешкой заявил он.
— Твой отец очень влиятельный человек?
— Ты даже не представляешь насколько.
И я действительно не представляла. От меня был вообще безумно далек их мир. Мир бизнеса, интриг, богатства. В моей жизни все просто — картины и глупая, безумная, неразделенная любовь. По крайне мере, это все, что осталось сейчас.
— Тимур же… постоянно изменял твоей сестре. Думаешь, твой отец об этом не знает?
— Главное, что Тимур не допускал публичности. Публичности мой отец не потерпит. Но я помогу тебе… иначе ничего не пропустят даже в печать.
Готова ли к такому? Публичному скандалу? А как же моя семья? Мой брат и сестры? Что они обо мне подумают? И я понимала, что этот публичный скандал Смолянов устроит и без меня, даже
