— Это, как мы полагаем, оригинальный текст. — Голос Лайвли дрогнул. — Он был записан в том же веке, когда умер Господь наш.
— Но, — начал Тимон, постепенно осознавая причину трепетного восторга ученого, — между ним и другими известными мне версиями Луки имеется весьма существенное различие.
— Вот именно, — отчаянно шепнул Лайвли, словно пугаясь звука собственного голоса.
— Имя Ешуа, — Тимон слышал собственный голос сквозь шум в ушах. — Древнееврейское произношение «Ехошуа». Что означает… невозможно!
— Текст верен. — Голос Лайвли был тоньше струйки дыма.
— Здесь говорится об обрезании Господа. Его имя…
— Имя Христа, — сглотнув, выпалил Лайвли, — не Иисус!
Тимон на мгновение застыл, не позволяя себе осмыслить открытие. Зал вдруг показался ему очень холодным и гулким.
— Нет. — Тимон наконец презрительно отодвинул от себя лист. — Несомненная фальшивка.
— Все наши знатоки признали его подлинным, — натянуто отозвался ученый.
Тяжесть этих слов быстро проникла в сердце Тимона. Все восемь кембриджских ученых признали подлинность документа. Восемь человек, которые не могли сойтись даже в выборе наилучшего способа точить перья, подтвердили свое доверие этому тексту.
— Где вы его взяли? — требовательно спросил Тимон, стукнув по листу указательным пальцем. — Почему никто больше его не видел?
Лайвли оглянулся, притянул к себе стул из другого ряда и в изнеможении упал на него. Его рука рассеянно легла на мушкет. Курок так и остался взведенным.
— Много лет назад этот документ похитил в Риме католик-архивариус Паджет. Он отрекся от своей церкви и скрывался в Шотландии, когда Яков был там королем. — Лайвли отводил глаза от пристального взгляда Тимона. — Паджет продал манускрипт Якову. Это говорит о том, что он был за человек. Затем он скрылся, возможно, в Лондоне. Именно этот документ впервые побудил короля исследовать некоторые… тайны нашей религии. А исследование естественным образом привело к желанию получить новый перевод. Яков — человек, взыскующий истины, помоги, Боже, нам всем.
Тимон изучал лицо ученого. Тот, казалось, был на грани обморока. Одно лишь Евангелие, рассудил Тимон, не подтвержденное иными доказательствами, не могло так глубоко потрясти его. Вывод напрашивался сам собой.
— У вас есть и другие подобные документы. — Тимон скрестил руки на груди.
Лайвли, закрыв глаза, кивнул.
— Паджет похитил три рукописи, но в конечном счете наш король сумел собрать у себя пятьдесят семь подобных тайных текстов. Все они у меня.
В последовавшем за этими словами молчании Тимон, казалось, слышал, как бьется запертое в клетке ребер сердце Лайвли. Он задумался, какой степени достигло бы его возбуждение, знай он, что имя Паджет хорошо знакомо Тимону. Эту тайну стоило оставить при себе.
— И за несколько месяцев с начала вашей работы, — произнес Тимон, принудив себя говорить ровным тоном, — вы сравнили эти древние тексты с более современными Библиями — Епископской или Женевской.
— Да, — кивнул Лайвли, глядя на него одичалым взглядом. — С обеими.
— И обнаружили другие подобные… аномалии? — Тимону пришлось сдерживать дыхание, с хрипом рвавшееся из груди.
— Да, но как это могло случиться? — Лайвли содрогнулся. — Библия написана Господом. Она непогрешима!
— Да.
— Тогда откуда, — еле слышно прохрипел Лайвли, — откуда эти пять тысяч ошибок в переводах?
Холод пронизал Тимона до мозга костей.
— Пять тысяч?
— Больше. Мы перестали считать. Многие восходят к первому Никейскому собору.
Тимон с трудом постигал смысл этих слов. Ему оставалось только надеяться, что тусклый свет скроет его потрясение. Осмысливая огромное значение сказанного, он словно проваливался в бездонную яму. За пятнадцать столетий существования христианской церкви ни один человек не усомнился в истинности Библии. А теперь ему доказывают, что где-то в промежутке между жизнью Спасителя и царствованием короля Якова Библия изменилась — невыразимая ересь!
Если в словах Лайвли есть хоть намек на истину, пошатнется самое основание их религии. Неудивительно, что папа хотел знать, чем занимаются эти англичане. Вывод очевиден. Если в Слове Божьем могут быть ошибки, чего стоят все прочие слова? Где в мире отыскать хотя бы крупицу надежности или веры? Сколько власти останется тогда королям и папам?
— Ну… — Тимон перевел дыхание, — у вас, мастер Лайвли, были все основания надеяться, что ваше откровение повергнет меня в панику. И я не знаю никого, кто поверил бы, вздумай я поделиться этими сведениями. Едва ли не любой человек христианского мира в ужасе бежал бы из этого зала. Возможно, бежал бы и я, если бы кровь моя давно не остыла, а сердце не опустело.
Лайвли отпрянул, широко открыв глаза, потрясенный провалом своего плана.
Тимон уже обрел утраченное равновесие.
— Знаете ли, человек, лишившийся души, кое в чем выигрывает. Ему уже нечего бояться, он ничем не дорожит, для него все равно.
«Однако сведения эти весьма ценные, — думал Тимон, — и этот кошмар заслуживает изучения». Он вдруг понял, что эти знания ему нужнее, чем вода или воздух. Еще не понимая причины, он услышал в словах Лайвли шелест крыльев, надежду на спасение. Впервые за двадцать лет.
— Я должен увидеть все, — потребовал он.
— Что? — Голова Лайвли откинулась, как от удара.
— Я должен видеть другие документы. Все.
— Н-нет! — сорвавшийся голос выдал изумление ученого. — Вам нельзя… Я ни за что не позволю… Отец небесный, разве вы не слышали, что я сказал?
— Я должен получить доступ к греческим и древнееврейским текстам, которыми вы располагаете, — прошептал уже пришедший в себя Тимон. — Я должен сам увидеть эти ошибки.
— Нет, я сказал! — Лайвли вскочил, свалив на пол мушкет.
Мушкет упал с грохотом, но каким-то чудом не выстрелил.
В последовавшей тишине оба явственно услышали шорох в дальнем углу зала. Как будто шум падения вспугнул кого-то.
Лайвли застыл.
Тимон поднял палец к губам.
— Убийца.
— Он еще здесь? — Лайвли стрелял глазами по сторонам.
— Ш-ш, — предупредил Тимон. — Вполне возможно.
Он пригнулся, встав коленом на холодный пол, достал нож и начал медленно продвигаться вперед, высматривая убийцу. «Почему он остался? — гадал Тимон. — Неужели убийство так влечет его, что он не пожелал бежать?»
В дальнем углу зала что-то громко заскреблось. Лайвли проворно нырнул под стол.
Вглядываясь сквозь лес ножек столов и стульев, Тимон уловил в полоске света мгновенное движение.
Угадав направление, он тихо пополз в ту сторону по ледяному полу.
