до головы, словно мумия, лежит передо мной, а я даже не могу обнять его, чтобы утешить.
В палату вошли, и я притворилась, будто знаю Хермана по работе, словом, его сослуживица. Даже поразмышляла вслух, как же мы теперь будем обходиться на съёмках фильма без такого смелого и находчивого каскадёра! Но когда я, попритворявшись, покинула больничную палату и возвращалась к машине, где меня ждал Рик, за мной увязался какой-то подозрительный мужчина. Я не видела его раньше, но он определённо ищет Алексу! То есть меня. Он сделал вид, что идёт по своим делам, но я уверена: он шёл за мной. Таких совпадений не бывает.
Зайти в дом было тем ещё приключением: Берна, приняв меня за бездомную (а я, и правда, немного похожа на бродяжку благодаря гриму, нанесённому на моё лицо Верой, и соответствующему одеянию), прогнала с кухни, когда я пыталась через неё пройти в подвал, чтобы преобразиться в Розу.
Пришлось терпеливо дожидаться, когда же тётушка уедет. И, только убедившись в этом, я всё же прошла внутрь дома, спустилась в подвал и смыла с себя грим женщины с изуродованным лицом, сняла изорванную специально для моего случая одежду и вновь стала сама собой. Почти. Той версией себя, которую приходится сейчас изображать, то есть Розой.
– Алекса, – поделилась информацией бдительная и очень осведомлённая Вера, – сегодня я прочитала в газете, что настоящая Роза наконец-то пришла в себя. Но, на твоё счастье, – грех так говорить, прости меня, Боже! – у неё был сильный удар, и пока она ничего не помнит. Но это пока…
– Слава Богу. То есть… Ну, ты меня поняла. Вера, сегодня за мной следил какой-то мужчина, – поделилась я с ней своими опасениями. – Он дошёл за мной до самой машины и записал что-то в блокнот, когда мы уезжали.
– Номер! – воскликнула встревоженная Вера. – Наверняка он записал номер машины. Значит, скоро наведаются к нам. Я здесь немного поговорила с Бруно насчёт ситуации якобы твоей знакомой. Так вот, он разъяснил мне, что этой твоей знакомой, то бишь, тебе, не надо было противиться закону, а подать апелляцию на обвинение и оспорить его, привлечь адвоката и посмотреть записи с камер видеонаблюдения. Однако он оговорился: в том случае, если её подставили, тебя, то есть, записи наверняка будут удалены или специально утеряны. Вот где может быть западня!… А ещё я, милая моя, краем уха слышала, как Берна просила Бруно устроить тебе профэкзамен. Эта старая грымза не успокоится, пока не проверит тебя на профессиональную пригодность – и тогда тебе конец! Нужно что-то делать.
– Убежать! – предложила я выход для самой себя.
– Перестань, – поморщилась Вера. – И долго ты так будешь бегать, ответь мне, умница!
– Вера, – взмолилась я, приложив к груди руки, – пойми меня: я здесь уже три месяца, и что изменилось это время? Всё только ухудшилось. Кроме того, что меня снова разыскивают, ещё и мой жених в больнице, у отца разбита голова, – перечисляла я свои несчастья, загибая пальцы на руке. – А приход… Злосчастный приход, из-за которого начались мои жуткие приключения, до сих пор стоит на продаже. Вот только теперь сделку ведёт жена нотариуса, ведь ей здание досталось в наследство.
– Зря ты так думаешь, – терпеливо выслушав мою тираду, мягко возразила Вера. – Многое изменилось за это время, посмотри внимательнее. Ты помогла фабрике сохранить рабочих и не разориться, ты ежедневно доводишь до бешенства зловредную Берну, а раньше это удавалось только Хосе! – засмеялась она. – А дети, ради которых Бог и послал тебя сюда? Дети любят тебя, они оттаяли душой, эти двое несчастных сиротинок! И я думаю, что Бруно тоже привязался к тебе, иначе бы он не защищал тебя перед своей тётей.
– Может быть, – неуверенно протянула я. – Может, ты и права.
– Определённо точно! А ещё ты, наконец, можешь видеть своих родных, ну и что, что пока в другом облике? В конце концов, все мы носим маски. У кого-то она одна, а у кого-то – несколько, – рассуждала Вера. – Да! Мы всё ещё не узнали, кто решил подставить тебя, но я твёрдо уверена, что и Херман в больницу сейчас попал не просто так.
– Ты думаешь, что это не случайность? – всё ещё сомневалась я.
– Уверена.
Но этот подозрительный случай с Херманом, как оказалось, не единственный. Ведь если вдуматься, то и сопровождавший меня до машины Рика после посещения в больнице Хермана тип – второй подозрительный случай. А ещё вчера, когда я возвращалась от отца, видела, как вдоль забора особняка шла парочка и настойчиво пыталась заглянуть через него. Уже набирается целая цепь подозрительных случаев!
Чтобы не сидеть, сложа руки и ждать, пока кто-то будет всё решать за меня, я решила действовать. Мне на ум пришла безумная идея, но её осуществление позволит мне быть ближе к семье! Когда я навещала Хермана в больнице, краем уха слышала разговор сестры Каталины с кем-то в коридоре. Она сказала, что им требуется в приход рабочая для уборки. Хоть я и сказала, что работаю с Херманом на съёмках фильма, завтра предложу ей свою помощь!
***
Ночью меня одолела жажда. Спустившись на кухню, я наткнулась на Бруно. Он сидел за большим деревянным столом и что-то читал.
– Позвольте полюбопытствовать: что это? – спросила я, указывая на лист бумаги в его руках.
– Письмо, – немного смутился Бруно.
– Чьё оно?
– Ваше, вернее, вам, – поправил себя он.
– Мне?! От кого может быть мне письмо? – недоумённо спросила я.
– Да, письмо вам. И написал его Лео.
– Тогда почему оно у вас?
– Я нашёл его случайно. Вот, прочтите, – передал он мне лист.
Я и раньше думала, что Лео влюбился в меня, но надеялась, что у него это пройдёт. И его симпатия – это всего лишь проявление благодарности за моё к нему доброе отношение, но нет! От прочитанных первых строк у меня глаза на лоб полезли.
– Он бы так говорил! – удивилась я, имея в виду слог письма.
– Читайте дальше, – неприветливо попросил Бруно.
Я перевернула исписанный корявым почерком листок и внизу увидела признание в любви.
– Я поговорю с ним, – решительно сказала я, дочитав послание подростка.
– Думаете, стоит? – нерешительно возразил
