— Ну вот, — заговорила Эдди, — сработало.
— ДАЙ ЕГО МНЕ!
Я устремился за контейнером. Эдди уклонилась. Я схватил ее за руку и потянул за собой на диван. Теперь вместе с Лусиндой нас стало трое. Причем последняя фигурировала в обнаженном виде. В борьбе за баллончик мы проходили через светящееся тело Лусинды, сквозь ее руки и ноги.
Я крепко ухватился за контейнер. Эдди не отпускала его. Четыре руки на маленьком баллончике. И тут он сработал. Кто-то из нас нажал на форсунку. Не знаю, кто именно. Только не Лусин-да.
Капельки аэрозоля окутали нас, и появился Чарльз. Он нависал над Эдди и тоже был голый, как и Лусинда. Светящиеся плечи, ноги и зад покрывали нежно-розовые волоски, словно ореол вокруг электрической лампочки. Рот открыт. Вместо лица клякса. Словно кто-то изъял его, как картинку из книжки.
— Ладно, — сказал я. — Ты своего добилась.
— Я ничего не добивалась, — возмутилась Эдди.
Мы положили баллончик на стол.
— Как долго продолжается действие жидкости? — спросил я, стараясь не глядеть на Лусинду, которая находилась совсем близко.
— Около суток. Сколько сейчас времени?
— Уже поздно. Я устал. Полицейские сказали, что эффект длится один день.
— Они имели в виду сутки.
— Значит, завтра все нормализуется.
— Не думаю.
Я посмотрел на телевизор, потом на запонки. Взглянул на задницу Чарльза.
— Надеюсь, призраки растают в лучах утреннего солнца, — предположил я.
— Может быть.
— Вероятно, они не видны в темноте. Когда совсем темно. Давай ложиться спать.
Мы пошли в спальню. Все четверо. Я снял туфли и носки.
— Они скорее всего прилипают к одежде. Сейчас я полностью разденусь и отнесу свои вещи в другую комнату…
— Попробуй.
Я снял штаны и куртку. Лусинда льнула ко мне, а не к моей одежде. Голое розовое колено прикасалось к моей ноге. Начал снимать рубашку. Эдди смотрела на меня. Голова Лусинды покоилась на моем обнаженном плече.
— Оденься, — велела Эдди.
Я подчинился. Мы легли в одежде поверх покрывал. Лусинда и Чарльз следовали за нами. Я не знал, куда деть руки. Интересно, что чувствовала Эдди по поводу мутного лица Чарльза и его широко разинутого рта. Радовало то, что у Лусинды все нормально с физиономией.
— Выключи свет, — сказал я. — В темноте они станут невидимыми.
Эдди щелкнула выключателем. Комната погрузилась во мрак. Чарльз и Лусинда светились над нами нежно-розовым светом. Свечение также исходило от вибратора, лежащего на тумбочке, и от циферблата моих часов.
— Закрой глаза, — прошептал я.
— Сначала ты, — ответила она.
Вивьен Рельф
Бумажные фонарики со свечками внутри сверкали вдоль всей аллеи. Легкий ветерок колебал пламя. В доме наверху мелькали тени, раздавался смех. Пульсирующие звуки музыки, доносившиеся сквозь туманную дымку, проникали на засаженную эвкалиптами лужайку. Доран, Топ, Айви и Миранда поднялись на крыльцо и смешались с толпой. Поцелуи, сигаретный дым, легкая сутолока у открытой двери. Доран заметил у входа знакомую девушку.
Он подмигнул ей и улыбнулся. Пожалуй, не стоит так откровенно таращить глаза. Надо скрывать свои чувства. Девушка заметила его и узнала. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же плотно сжала губы. Топ, Айви и Миранда протиснулись на кухню, настойчиво прокладывая себе путь к напиткам на стойке бара и в холодильнике. Доран немного задержался. Он подал знак рукой своей знакомой и направился к ней. Девушка отошла от своих друзей.
Фойе освещалось гирляндой красных пластмассовых фонариков в виде перцев. Огоньки волнами спускались с потолка. Яркие световые пятна окрашивали румянцем оживленные лица гостей.
— Откуда-то я вас знаю, — обратился он к девушке.
— Я думаю о том же.
— Вы знакомая Джорна?
— Какого Джорна?
— Ладно, не важно. Мне казалось, что Джорн — хозяин этого дома. Не понимаю, почему я заговорил о нем. Лично я с ним не знаком. А может, это она?
— Меня пригласили друзья, — объяснила девушка. — Даже не знаю, кто устраивает вечеринку. Не уверена, что они сами в курсе.
— Меня тоже затащили сюда приятели, — признался Доран. — Постойте. Вы, случаем, не работаете официанткой в «Элизионе» или «Дунмаркете»?
— Я приезжая. Но мы определенно где-то встречались.
— Наверняка. Ваше лицо мне знакомо.
Приходилось повышать голос из-за шума, царящего в фойе. Со всех сторон их теснили вновь входящие приглашенные. Доран махнул рукой в сторону выхода.
— Поговорим где-нибудь в сторонке?
Они свернули за угол и остановились на поляне рядом с танцплощадкой, где толпилось не меньше праздных гуляк, чем на кухне и в фойе. Они устроились в полумраке на скамейке подальше от яркого света и веселой болтовни гостей. Девушка держала в руках пластмассовый стаканчик с красным вином. Доран остался без выпивки и чувствовал себя не в своей тарелке.
— Я с ума сойду, если не вспомню, где мы встречались, — заявил он. — Где вы окончили колледж?
— В Сандстроме, — ответила она.
— А я — в Вагари. — Доран смутился, понимая, что сообщил очень интимную информацию. Да, он один из этих типов, обучавшихся в Вагари. — Однако мои знакомые посещали Сандстром. Сколько вам лет?
— Двадцать шесть.
— Мне — двадцать восемь. Мы учились почти в одно время. — Вряд ли выбран правильный курс. Тем не менее он настаивал: — Имя Джилли Норманн говорит вам о чем-нибудь?
— Похоже, это женское имя.
— Да. Впрочем, не важно. Где вы живете?
Она назвала город, в котором он никогда не был.
— И давно вы туда переехали?
— Сразу после окончания колледжа. Уже пять лет прошло.
— А откуда вы родом?
Она назвала город, с которым его абсолютно ничего не связывало. Никогда даже не доводилось ездить в близком направлении.
— Всю жизнь провели в родном городе? — спросил Доран.
Он напрягал память, однако не мог вспомнить ни одного знакомого из тех мест.
— Да. — Вопрос вызвал защитную реакцию. — А вы где жили?
— Здесь или неподалеку. Нет, это просто смешно. Вы мне точно кого-то напоминаете.
— Вы мне тоже.
В голосе девушки звучала обреченность.
— Кто ваши друзья?
— Бен и Мэлори. Вы их знаете?
— Нет. А вы часто приходите сюда?
— Впервые.
