в коридоре, но не думаю, что он что-то понял, слишком поглощенный собственной драмой. Я бросаю взгляд на Матео, призывая его молча поговорить с Дэшем.
Я направляюсь в кабинет Поппи, и она тут же начинает причитать, болтая со скоростью мили в минуту.
— Дэш сводит меня с ума, — говорит она. — Вдобавок к большому количеству секса, я сделала ему двадцать минетов за последнюю неделю. Я была такой замечательной девушкой, — продолжает она, минут десять описывая места минетов, различные техники, которые она использовала, и так далее.
Я слушаю, пока она не замолкает, пока у нее не садится батарейка.
— Так в чем же проблема?
— Он весь злится, потому что у меня сейчас месячные, — говорит она.
— Никогда не думала, что это остановит вас, ребята, — говорю я, гадая, как Матео относится к сексу во время месячных. Райан был категорически против.
— Дело не в этом, — говорит Поппи. — У меня была задержка на пару дней. Стресс, я думаю. А Дэш уже вообразил ребенка…
Она продолжает говорить, но мои мысли застряли на том, что у нее была задержка. Поппи, Лейла и я обычно имеем одинаковый цикл — странно, но верно. Знаю, что это грубо, я должна быть сосредоточена на ней, но я достаю свой телефон. Я отмечаю в своем календаре, когда у меня начинаются месячные каждый месяц.
Считая дни, моя кожа начинает потеть, сердце колотится, как товарный поезд.
— Эмерсон, ты в порядке? Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание.
— Это твоя вина! — кричу я, вскакивая на ноги.
— А? О чем ты говоришь?
— У меня был секс!
— Ты это сделала? Я так счастлива! Но разве это моя вина?
— Ты дала мне презервативы! Один раз! Я сделала это один раз с презервативами, которые ты мне дала, и теперь у меня задержка.
Поппи распахивает дверь в свой кабинет и видит, что Матео разговаривает с Дэшем в коридоре.
— Дэш, — кричит она так громко, что, клянусь, здание сотрясается, — ты проделал дырки в презервативах, чтобы я забеременела?
Слева и справа сотрудники начинают выскакивать из своих кабинетов на бесплатное шоу.
— Ты с ума сошла? — спрашивает Дэш. — Мужчины такого дерьма не делают! Таким занимаются только женщины!
— Ты думаешь, это сделала я? — огрызается она в ответ. — Ты обвиняешь меня? Зачем мне это делать? Я не пробивала в них дырку!
— О чем мы вообще говорим? — спрашивает Дэш. — В них есть дыры? Ты беременна?
— Нет! — рявкает Поппи. — Ты же знаешь, у меня месячные!
— Я знаю! Так что я даже не знаю, о чем мы говорим!
— Я отдала несколько презервативов Эмерсон!
Поппи говорит это так громко, что, кажется, слышит вся Атланта. У Матео, кажется, легкая улыбка на лице, но я полностью подавлена присутствием сотрудников вокруг, и я хотела бы просто заползти под стол и умереть. Мои мысли быстро возвращаются к вещам за пределами офиса — Райан подумает, что я забеременела специально, чтобы вернуть его. Черт возьми, я действительно испугана до чертиков, и начинаю расхаживать. Каждый раз, когда я была беременна, это было спланировано, продумано, как и все остальное в моей жизни. Мы с Райаном говорили об этом. У меня были милые способы сказать ему. Это не было ни неожиданностью, ни шоком. Я снова и снова повторяю себе, что не могу забеременеть. Предполагается, что я работаю над списком секс-желаний, а не над зачатием детей.
Поппи велит всем вернуться к работе, а потом тащит меня и Дэша в свой кабинет и закрывает дверь. Она хватает меня за руки, чтобы успокоить, и я вознаграждаю ее своим словом «блевотина».
— Я не пробивала дырку в твоем презервативе, — выдыхаю я.
— Конечно, нет, милая, — говорит Поппи. — И я этого не делала. Да и Дэш тоже. Значит, все должно быть хорошо?
— Я не знаю. У меня задержка. Сомневаюсь, что Райан хорошо все воспримет.
— Да кому он вообще нужен? — спрашивает Поппи.
— Мы переспали, — говорю я, — с твоим презервативом.
— О, — говорит Поппи, и ее глаза вспыхивают, как и у Дэша, ее молчаливый приказ держать рот на замке.
— Мне нужно идти, — говорю я.
— Ты вся дрожишь. Тебе нужно успокоиться.
— Я не могу быть сорокалетней и беременной, — кричу я, отстраняясь. — Нет, нет, нет, я не могу быть незамужней и беременной. То есть я целыми днями проповедую Аве и Джейкобу о том, что надо подождать, пока ты не женишься. Они узнают, что мы сделали. О Боже, Коннор! Он считает, что забеременеть можно только в браке.
Она хватает меня за обе руки и делает знак головой, чтобы Дэш ушел.
— Может быть, это ранняя менопауза.
— Ты этого не говорила! — кричу я.
Она смеется так сильно, что даже фыркает, как свинья.
— А что плохого в менопаузе? Я с нетерпением жду этого, — она подталкивает меня локтем, но я не улыбаюсь. Я не в настроении.
Я говорю ей, что мне нужно побыть одной, и выхожу из ее кабинета.
* * *
В кино, когда чья-то жизнь переворачивается с ног на голову, они часто оказываются в баре. Но, учитывая мое потенциально деликатное состояние, я не могу пойти и напиться. Поэтому, вместо того чтобы утопить свои печали в бутылке виски, я решаю наесться углеводами и прямиком направиться в свой любимый итальянский ресторан. Это кажется разумным поступком прямо сейчас, и у меня есть несколько часов, чтобы убить время до моего возвращения домой в Саванну.
Я съедаю груду хлебных палочек, пока жду спагетти, затем отодвигаю корзину на край стола и говорю официанту:
— Добавки, — он поднимает бровь, как будто я сошла с ума. — Не суди меня, — говорю я.
Он смеется, оставляя мне бутылку оливкового масла. Хороший человек. Я знаю, что есть все виды диет, которые рекламируют отказ от углеводов, но, черт возьми, я не знаю, как они это делают. Я видела одну диету, которая требовала употребления менее двадцати пяти граммов углеводов в день. Как это возможно? Я ем банан каждое утро, и этого будет достаточно на один день? Ни за что. Кроме того, бананы полезны, а мне нужен калий. По крайней мере, так я себе говорю. Говорят, что пить в одиночку — признак того, что ты алкоголик, так что, наверное, набивая рот в одиночку, я становлюсь обжорликом. Завтра я буду в пищевой коме, но это ничего. Оно того стоит.
Но также, как и пьянство, оно лишь заставляет меня ненадолго забыться.
* * *
Поездка в Саванну — сущий Ад. Голова идет кругом, и никакое глубокое дыхание
