я.
— Если честно, ты была последней. Потом меня подставили и послали сюда. Не худший вариант, между прочим. Могли в болоте утопить или к людоедам отослать.
— Так себе перспективы. — поморщилась я и одела широкую рубашку.
Вот так весь вечер мы трындели с моей Смертью и я отрубилась около двух ночи, чтобы проснуться в семь… Пробежку было делать лень, так что ограничилась вялой зарядкой и без завтрака уселась за книги. Они действительно отвлекали и давали возможность окончательно проснуться.
В часов одиннадцать постучала Лера и занесла поднос с едой. Девушка не напоминала о сестре, но я поинтересовалась удобно ли ей сейчас отвести меня к родственнице или лучше вечером. В итоге, мы договорились встретиться через пол часа возле ворот, откуда нас подвезут в экипаже.
Если ты находишься на землях Хаоса, то нужно запомнить две вещи: в город одевать самое броское платье, а лучше брюки с рубашкой, а то тебя взглядами прожгут и если ты хочешь выжить в том обществе, то веди себя не как стерва, а на стадии близкой к тому.
Эти правила я зарубила себе на носу ещё в первый раз. Тогда мы уже закрыли прорыв и меня позвали на празднование победы, чтобы вручить медаль национального героя. Я тогда не сильно обрадовалась, ведь образ вампирши жрет кучу энергии, но отказать не смогла. Как итог, медалька у меня где-то в чемоданчике лежит, но я на нее не смотрела с самого получения. Это как с красным дипломом, вроде он есть, но зачем нужен? Разве что как салфеточка под горячую чашку.
Но сейчас не об этом. Подготовка к параду шла полным ходом, а мне подарили номер люкс в одном из немногочисленных отелей. Он был приближенным к дворцу, но через пять кварталов начинались подворотни и именно там кто-то скулил. Да-да, у меня настолько острый слух, что я с балкончика в своем номере услышала скулеж и определила его точное место. К счастью, в скором времени я научилась контролировать эту неудобную способность, ведь так и лишится рассудка недолго.
Оказалось, что группа подростков мучала мантикоренка. Статуса у меня ещё не было, да и чхать этим детинам было на меня, даже куда-то в Бездну послали. Но я девушка скромная. Мое дело предложить разойтись мило, их — отказаться. Видимо этих детей раньше девушки (на пол головы, а то и на голову ниже) за уши не таскали. В общем, пятками сверкали они красиво, а я сдала мелкую мантикору сначала местному ветеринару, а потом в приют магических существ. Мы тогда прожили под крышей около недели, даже Хель, по началу бесившаяся от одного вида этого недоразумения котячего, привязалась к животинке. Честно, отдать ее в приют для магических животных было сделать труднее всего, ведь животное прям льнуло ко мне и не хотело отпускать. Но я не справилась бы с животным. Я не умею следить за кем-то и дарить частицу себя…
Экипаж ехал далеко за гранью разрешённой скорости, но Лера сидела так спокойно, что и я непроизвольно расслабилась. Только бедную Хель укачивало, что в образе вороны выглядело весьма специфично.
— С твоей вороной все нормально? — не выдержала девушка на середине дороги. — Она какая-то серая.
«Посмотрю на тебя, когда Смерть придет. Ты и серенькой и синенькой и даже пособием для некромантов станешь», — раздражённо каркнула Хель, но, к счастью, поняла ее только я.
— Смерть не любит повозок. Все же птицы рождены летать на свободе, а не ездить в тесном пространстве. — с лёгкой улыбкой ответила я и погладила ворону по голове.
— Ты назвала своего питомца Смерть? — поперхнулась Лера, а я мысленно стукнула себя по лбу.
«Питомец?! — праведно возмутилась Хель, — Да скорее ты, девчушка, будешь у меня под дудку танцевать, а мы со Стефи партнёры! Партнёры, ясно?!» — и так смешно в это время дёргались крылья, что служанка засмотрелась.
— Эти птицы предвестники смерти, так что ничего удивительного, а ещё она умирала, когда я ее подобрала. Поэтому да, я назвала ее Смерть. И больше не называй птицу «питомцем», она не любит этого. — так же спокойно отозвалась я и вывела девушку из транса.
— Но кто она тебе тогда?
— Друг. — просто ответила я и прикрыла глаза.
Когда мы вышли из кареты, то Хель облегчённо выдохнула, а потом заметила пару мимо проходящих БОГАТЫХ девушек и стала играть на публику. Красиво упала с небольшой высоты, задрыгала лапкой и прикрыла клюв крылом.
— Ох, я бедная, несчастная! — завыла она у меня в голове, но все слышали только грустное «кар».
— Бедная птичка! — воскликнула одна из девушек и кинула к Смерти, я уже шла к дому, но успела обернуться.
— Не трогайте птицу. — строго сказала я и мстительно добавила. — А то эта прохендяйка в край обнаглеет.
— Да, как ты! Да я! — начала пыхтеть Хель и уже во всю задергала своими крыльями.
— Видите, эта птица ещё полна энергии. Просто очень любит, когда ее жалеют.
Бестия удивлённо моргнула, но отступила на шаг, потом ещё и вскоре вернулась к подруге. Хель же уставила свои крылья в боки и обиженно спросила:
«Ты зачем ее остановила? Там такой классный артефакт-медальон был!»
«Хель, мы не будем ничего красть», — безапелляционно произнесла я и посадила птицу себе на плечо. Стоит ли говорить, что эта зараза специально ногтями впилась в мою плоть?
Домик у Леры был скромненький: всего этаж та чердак. Но все было настолько опрятно и уютно, что мне не захотелось отсюда уходить. На небольшом столике стояла ваза с лилиями (почти единственными цветами, что растут на этих землях). Диванчики были старыми и чуть скрипели, но это не портило общей картины.
Старшая сестра Леры жила на чердаке, так что я сумела послушать как скрипят половицы. Девушка отчаянно краснела, а я наслаждалась самим видом домика. Ведь он мне чем-то напоминал традиционный украинский, только выкрашенный не в белый, а черный, ну и с чердаком.
Когда мы поднялись, я ожидала увидеть, что угодно, но не кровать в чистой и проветренной комнате напротив огромного окна. Валентина лежала белоя, как мел, и чахла на глазах. Если бы мы были на Земле, то я бы сказала, что у человека рак лёгких.
— Лекарь сказал, что сестре нужно больше света, так что… — начала Лера, не поняв моего молчания.
— Всё нормально. — быстро замахал руками я, — Просто не ожидала, что…
— Я настолько забочусь о сестре? — понимающе закончила Лера.
— Да. — засмущавшись и покраснев, как помидор, ответила.
— Ничего, мне почти все так говорят.
