губу, я качнул головой и двинулся на них.
— Давай вдвоём! — воскликнул товарищ Желана.
Он попытался с размаху врезать мне по челюсти. Я почти лениво уклонился и ответил коротким точным боковым. Мужик покачнулся, и второй удар вырубил его наглухо.
— Наших бьют! — в отчаянии завопил Желан. — Наших…
Пинок в живот заставил его закашляться и согнуться пополам.
— Ты правда думал, что вы сможете меня избить? — спросил я, хватая Желана за волосы на затылке. — Допустим, у вас бы даже получилось. Что было бы потом, ты подумал?
— Н-нет, — признался тот.
— Очень зря. Потому что вас бы ожидала казнь. Она и так вас ожидает. Нападение на дворянина группой лиц по предварительному сговору — других вариантов просто нет. Твою мать, Желан! — в сердцах воскликнул я. — Я первый день в городе. Вежливо с тобой разговаривал. А что взамен? Как вы здесь вообще живёте? Вы что, никогда аристократа не видели?
— Издалека только, ваше благородие… — просипел тот, преувеличенно демонстрируя, как ему больно.
— Надо же, какие слова ты вспомнил. Идём.
Я потащил Желана за собой. Распахнул дверь конторы, заставив колокольчик громко звякнуть. Люди, продолжавшие стоять в очереди, уставились на нас, разинув рты.
— Перун меня порази, — пробурчала толстая баба.
Я пригасил Взор, но не полностью, и воскликнул:
— Любезная Лада! Не будете ли вы так добры вызвать полицию?
— Уже вызвала, господин, — сказала та, поднимаясь за стойкой. — Тревожную кнопку нажала.
— Благодарю, — кивнул я. — Как скоро они прибудут?
— Сигнальный артефакт моментально срабатывает. Патруль через пару минут прискачет.
— Очень надеюсь.
Я вышел обратно на улицу и швырнул Желана на землю. Двое из его дружков уже поднялись на ноги и затравленно взглянули на меня.
— Лежать, — приказал я.
— Что?
— Я неясно выразился? Лежать, сукины дети! Кто попробует встать — убью на месте. До вас, я погляжу, трудно доходит. Объясняю — я имею право прикончить всех вас. По закону, а не просто так! Благодарите всех богов, что я этого не делаю.
— А ты и не можешь, — процедил здоровяк, продолжая держаться за выбитое колено. — Мы наслышаны, что ты теперь без магии.
Те двое, что стояли, всё же сочли за лучшее лечь на дорогу. Я подошёл к здоровяку, встал над ним и сказал:
— Мне вот интересно, откуда весь город знает подробности обо мне? Вам что, кто-то специально рассказал?
Здоровяк поджал губы и промолчал.
— Отвечай мне, смерд, — усиливая Взор, приказал я.
— Нам на рудниках рассказывали, — буркнул он. — Бригадиры специально народ собрали.
— И в газете про тебя писали! — поспешил добавить Желан.
— А вы что, читать умеете? — удивился я.
— Конечно, умеем…
— Не думал, что всеобщее образование добралось и до Сибири, — хмыкнув, сказал я. — Что ж, понятно. На всякий случай, я могу убить вас и без магии. Ты сомневаешься, здоровяк?
Тот снова промолчал, и я вынужден был уточнить:
— Это вопрос. Отвечай.
— Нет, не сомневаюсь, — пробормотал он.
— Вот и молодец. Лежите! Будем ждать городовых.
Я погасил Взор, протёр глаза и как следует проморгался. Когда долгое время используешь Взор, на какое-то время начинаешь хуже видеть, и глаза начинают болеть.
Ну, Владислав! Я не ожидал от тебя такой мелочности.
Выходит, он специально сообщил начальникам на рудниках и в городские газеты, чтобы раструбили о прибытии моей семьи.
Зачем? Чего он хотел добиться? Попытаться вызвать конфликт между нами и городскими?
Скорее всего, так и есть. Дворянин-изгнанник, у которого нет ничего за душой — лакомая цель для простолюдинов. Всегда приятно поиздеваться над тем, кто раньше был великим, а потом всего лишился.
Истории падения неизменно вызывают интерес у тех, кто сам в жизни ничего не добился. Искренне восхищаться чьими-то успехами гораздо сложнее, чем смеяться над чужими поражениями.
Я не хотел конфликта, просто вынужден был отвечать на агрессию. Нет ничего приятного в том, что мне всё утро приходится использовать кулаки. Но я обязательно найду способ добиться уважения простых людей, не избивая каждого встречного.
Есть у меня несколько идей, как переманить их на свою сторону.
Полицейские не слишком торопились. Но, в конце концов, приехали два всадника — к сожалению, не те, что пытались меня арестовать.
Один из городовых был седым, с усталым безразличным взглядом. Другой, напротив, был молод, едва ли старше меня. Его глаза блестели ярче начищенных пуговиц на мундире, а на губах играла насмешливая ухмылка.
— Доброе утро, ваше благородие, — сказал молодой, спрыгивая с лошади. — Вы что, один их так?
— Доброе утро. Да, один. А что, разве я сильно их побил?
— По виду не скажешь, — улыбнулся полицейский. — Но что-то они лежат, не встают.
— Просто приказал им лежать, — пожал плечами я.
— Ха-ха! Понятно. Меня Лучезар зовут, младший городовой, — он козырнул.
— Эспер, — кивнул я.
Седой, не спеша вылезать из седла, причмокнул губами и поинтересовался:
— Мы не знакомиться приехали, Лучезар. Что здесь стряслось, господин?
— Эти недостойные пытались меня избить. Я им не позволил, но требую арестовать и наказать по всей строгости закона.
— Собираетесь предъявить официальное обвинение? — седой скучающим взглядом обвёл лежащих простолюдинов.
— Конечно, — сказал я.
Полицейский снова причмокнул и сказал:
— Ну что же, ваше право. Только надо будет заявление написать. Этих мы в отделение увезём, а вы проследуйте за нами.
— Сожалею, у меня есть дела. Зайду в отделение ближе к вечеру.
— Как скажете,
