И танцевали, и хохотали, и чокались бокалами. Стас попытался как можно тщательнее восстановить в памяти события того вечера. Нет, он просто уверен, что тогда было все хорошо. Ни ссор, ни обид, ни претензий – ничего плохого не случилось. Хотя, пожалуй, имело место быть кое-что, слегка подпортившее всем настроение. Банкиры. Три друга, один из которых особенно выделялся тем, что неумеренно употреблял в любое время суток. Он и в тот праздничный вечер нажрался раньше всех и традиционно принялся высказывать претензии бармену. То пивной пены в кружке слишком много, то салат пересолен, то шашлыки как резина. Но друзья его все же угомонили, а потом и вовсе увели из ресторана. А сами вернулись. И вели они себя со всеми вежливо.
– Был один момент, – вспомнила Соня. – Я вам первому об этом говорю. Только что вспомнила.
– Что такое, Соня? – приготовился Крячко.
Соня посмотрела на электронное табло.
– Мой номер.
Она встала и пошла к окошку. Ее опередил юркий старик и закрыл собой окошко.
– Я тут целый час торчу! – заявил он.
– Какой у вас номер? – спокойно спросила его Соня.
– Никакого номера у меня нет. Я вон за той женщиной…
– Тут прием по номерам. Электронная очередь. Вон терминал возле входа, – объяснила Соня.
– Вы серьезно? – взмолилась девушка с крохотной собачкой на руках. – Дедуль, вы все это время просто так ждали? В первый раз на почте, что ли?
– Я стоял! И теперь моя очередь, – отмахнулся дед и чуть ли не по пояс влез в окошко. – Моя очередь.
– Господи, – закатила глаза Соня и беспомощно взглянула на Крячко.
– Пусть пройдет, – разрешила сотрудница почты, взглянув на Соню. – А вы подойдете сразу после него.
Дед и в самом деле не отнял много времени. Оказалось, что у него нет с собой паспорта, без которого ему что-там не смогли отдать. Пока он искал паспорт по всем карманам, вся очередь молча наблюдала за его движениями. Осознав бренность бытия, дед витиевато выругался и наконец ушел, заставив всех улыбнуться.
После его ухода в помещении будто бы сразу стало светлее.
Соня получила две небольшие коробки. Положила их в пакет и поманила Крячко к выходу.
– Это же Сашкино, – сказала она, оказавшись на улице. – Куда мне это теперь девать?
– Может быть, передать его маме?
– Она меня видеть не хочет.
Некоторое время шли молча.
– Соня, вы что-то вспомнили, но не успели рассказать, – напомнил Крячко.
– А, да, – очнулась девушка. – У меня в день отъезда болела голова. Почувствовала это сразу, как проснулась.
– А накануне Саша был с вами?
– Да, мы легли спать вместе.
– Продолжайте, – попросил Стас.
– Утром я проснулась с головной болью. Сашки рядом не было. Я решила принять аспирин и заодно посмотреть, где Саша. Мы аптечку на кухне держали, я туда и пошла. Окно кухни как раз выходило на камыши. Там-то я и увидела Сашку, но это вы уже знаете. Я о другом. Я позвала его, и он мне ответил.
– Окно было открыто?
– Закрыто. Но я решила, что он может услышать.
– Ясно. И что же он вам ответил?
– Я не разобрала. Но, знаете, как это бывает? Иногда не нужно слышать, главное – видеть. Ответ человека понимаешь по его жестам, например. Вот Сашка и сделал такой жест.
– Какой?
– Он немного развернулся и махнул рукой через плечо, будто бы говорил: «Не отвлекай». Губы у него шевелились, как будто он что-то говорил.
– Вы уверены, что он вас не слышал?
– Я не знаю. Тогда мне показалось, что услышал. У вас найдется сигарета?
Крячко полез в карман, достал пачку сигарет и зажигалку. Соня закурила и поморщилась.
– Я брошу, – пообещала она. – Обязательно брошу.
– И это правильно, – одобрил Стас. – Так что, Соня? Как вы думаете, он вас слышал?
– Теперь я не уверена, но тогда показалось, что да. Логично же: я позвала, а он ответил. Но теперь я в этом сомневаюсь. Окно ведь действительно было закрыто.
– Или он разговаривал с кем-то еще, – сказал Крячко. – Мог там быть другой человек? Попробуйте вспомнить, Соня? Какие-то звуки? Может, чей-то голос?
– Этого я не знаю. Нас в доме было четверо. Я, Сашка и еще двое наших друзей. Андрей и Катя. Но они спали в этот момент, я точно знаю.
– Вы уверены?
– Я заметила приоткрытую дверь в их комнату. Там всегда было очень душно, а окна мы открывали редко, потому что комары… И ребята таким образом создавали сквозняк. Через щель я заметила спящую Катю. Ну а храп Андрюхи я бы узнала из тысячи.
– Может быть, Саша разговаривал с кем-то из персонала? – предположил Крячко.
– Я видела только его, рядом никого не было, – ответила Соня. – Я еще не знала, что вижу его в последний раз. Надо было выйти к нему, но я решила, что он хочет побыть один. Почему? – вдруг всхлипнула Соня. – Почему я не подошла к нему?
Крячко утешающе приобнял девушку за плечи, и она не стала отстраняться. Чувствовать вину за смерть близкого человека – дело не такое уж и простое, многие переносят утрату очень тяжело. Иногда людям в подобной ситуации просто нужна поддержка, даже в виде руки на плече.
Буквально через секунду Соня аккуратно высвободилась из-под опеки Стаса.
– Не нужно, я в порядке. Нет, правда.
– Точно?
– Все нормально.
– Что же было дальше, Соня?
– А дальше я вернулась к себе и снова легла в постель. Уснула почти сразу же. Меня разбудила Катя около половины двенадцатого. Сразу засуетились, стали собираться. Я Сашкины вещи не трогала, он этого не любил, но он так и не пришел. А время-то идет. Тогда мы решили, что, возможно, он залез куда-нибудь в лес и там торчит. Такое с ним случалось. Решили просто подождать. Мы с Катей пошли завтракать, и из кафе все время ему звонили, но «абонент недоступен или вне зоны действия сети». Андрей в это время решил поискать Сашку без нас. Ну а потом крик снаружи. Оказалось, Андрей нашел Сашку, а кричала мать того мальчика.
– Время?
– Еще часа дня не было. Мы туда мигом побежали. А Сашку я сразу и не увидела. Подошла ближе, Андрей мне наперерез: «Сонь, – говорит, – там Сашка. Не подходи». Я очень испугалась. Помню, что не плакала. Просто не верила. Меня не пустили туда. Эта сумасшедшая мамаша, которая все время своего ребенка теряла, быстренько увела меня на стоянку, все время что-то говорила, говорила…
Соня остановилась, чтобы перевести дух.
– Когда приехала полиция, я пошла к ним. Они тоже меня не пустили, но сказали,
