спросил меня Валентайн и посмотрел странно, фраза прозвучала ритуально и отдалась в памяти тысячами повторениями, словно эхо. Феи показывают свои крылья лишь в двух случаях, когда собираются драться или совокупляться, фу неприятные слова, но отражающие всю природу магических существ. Это и правда ритуальная фраза, мужчина просит свою женщину открыть свою душу, показать свои крылья. Только рядом со мной не любимый и душу я открывать не собираюсь. Я смотрела в его глаза, цвета летнего неба и терялась в их глубине. А напряжение внутри постепенно уходило, выпуская наружу темную фею. Что ж, врага нужно держать близко, пусть думает, что я в его власти. Я встряхнула крылья рассыпая вокруг разноцветную пыльцу и довольно оскалилась, когда все, на кого она попала стали чихать.
Утром проснулась оттого, что местное солнце норовило выжечь мне глаза, так сильно оно накаляло кожу лица, подглядывая в приоткрытое окно. Я сладко потянулась. Загляделась на потолок любуясь лепниной двухярусного потолка и нехотя повернулась на бок, встречаясь взглядом с Валентайном.
В то же мгновение все, что происходило вчера, пролетело перед глазами, выпуская наружу стыд и окрашивая щеки краской. Ну Тамара, опять?! Кто из нас кого очаровал? После нашего танца дракон без слов потащил меня в комнату под взглядами своих родственников. Многим не нравилась я, фея, многие завистливо смотрели на дракона, чувствовала я и ненавидящие взгляды, которыми осыпали меня девушки.
А потом опять ночь любви, страстной и приятной, но утром мне почему-то стыдно. Ведь собиралась быть холодной с драконом и не привязываться к нему. Что-то меня смущает его голодный взгляд, я попыталась отползти подальше, но сильная рука уже ухватила за бок и притянула ближе к твердому жаркому и так притягательно пахнущему телу. Уткнулась носом в его грудь, глубоко вдохнула. ‒ Еще рано, спи, ‒ его хриплый голос над макушкой и теплое дыхание, вызывающее бурю мурашек, которые скапливаются внизу живота и знатно щекочут. Это Ассамар маньячка или я? Встал передо мной вопрос. Почему я опять хочу этого дракона? Сначала ни в чем не повинная часовенка, теперь спальня, по которой словно ураган промчался, если все наши ночи будут такими бурными, мы переломаем все, что можно. О будущих ночах думать было приятно. Все есть в этом плюс, в мужья мне достался красивый молодой мужчина, а не дедок в тыщу лет.
Он мой муж, значит, ничего предосудительного я не делаю, успокаивала себя. Тем более, наша связь, я взглянула на руку, на которой мгновенно прорисовался золотистый узор, очень удобно, что золотая вязь не видна постоянно, наша связь не такая, как у всех, я это понимала. Думаю, Валентайн это тоже понимал и не спешил рассказывать об этом всем родственникам, тоже скрывая свою брачную метку. Я когда вчера про нее вспомнила, несколько минут игралась, то проявляя, то убирая ее с руки, и любуясь узорами. Эти узоры что-то означали, где-то на периферии памяти была отгадка, но она не приходила в голову.
Я выспалась и попыталась освободиться из лап дракона, но он прижал сильно и не выпускал. Странно, что он остался спать тут, насколько я знаю жены и мужья спят у драконов отдельно. Ассамар считала, что драконы холодны, как лед и не могут любить. Не могу с ней поспорить насчет чувств, но то, что холодны это она зря. Я все же высвободилась из хватки ящера и выскользнула из постели.
Платье было жаль. Оно лежало разорванное на полу, а рядом валялись другие атрибуты туалета. Тут же мужские вещи, располосованные неугомонной феей. Зато внутри меня сытое томление и приятная истома. Нет, так не пойдет, подхватила кусок платья и прикрылась, нельзя так отдаваться страсти, не животное я в конце концов. Искоса взглянула на хитро рассматривающего меня дракона.
‒ Я смотрю, ты вовсю стараешься, мечтаешь, чтобы я быстрей забеременела? ‒ Рука сама собой тут же потянулась к животу, я выдохнула. И чего злюсь, не будь дурой Тамара, тебе нужно родить и нормально устроится. Не будут тебя убивать, старый Файрасат открытым текстом это сказал. А жить лучше в хорошем замке, со слугами, чем в непонятной избушке с дырявым корытом.
Совесть и гордость внутри меня молчали, я не Ассамар, чтобы биться до последнего слуги, сумевшего взять в руки меч. Чего она этим добилась, все, кто верил ее отцу, погибли. Я вздохнула, нужно не забыть о ее слугах, для меня они чужие люди, а вот для Медиан, те, ради которых она пожертвует многим и мое пренебрежение к их нуждам будет подозрительным.
Не думаю, что меня сразу убьют, если узнают, что Ассамар призвала настоящую душу феи. Мне до сих пор смеяться охота, я и фея. Ведь больше в этом теле никого нет, и это моя память приносит странные образы, о которых Тамара с Земли не могла знать. Я боялась копать глубже эту память, не готова я еще, да что там говорить, я до ужаса боюсь того, что там за туманной занавесью памяти моей души.
Я даже не успела заметить, как Валентайн оказался за моей спиной и прижал мне к себе, показывая, как он возбуждён и, нагибаясь к моему уху, прошептал: ‒ Ты странно изменилась Ассамар, вроде бы та же запуганная всеми девушка, и в то же время так притягательна, упряма и храбра, что мне хочется снова любить тебя… но, ‒ дракон оттолкнул меня и в его насмешливом голосе были нотки сожаления, ‒ нам пора, дед собирается улетать и желает с нами поговорить.
Я взглянула в глаза дракона, чтобы увидеть затухающие магические огоньки, которые бывают от мыслесвязи. В голове сразу же возникает расшифровка, понимание такой связи. Только близкие родственники или истинные пары этого мира могут так связываться между собой. Что-то новенькое об истинных парах, редкая связь, которая дается не каждому. Дракон уже натянул штаны:
‒ Не задерживайся Ассамар, дед не любит ждать, а от него зависит твоя жизнь.
‒ Я думала, моя жизнь зависит от мужа, ‒ успела поддеть его язвительная фея, пока я прикусила язык. Дракон, впрочем, не обиделся, хмыкнул и, не стесняясь голого торса, открыл дверь в коридор. Хотя чего я переживаю ему и голышом было нормально. Драконы по-другому смотрят на свои тела, они для них, как одежда. Не буду же я стесняться ходить в платье, вот и он не стесняется. Я вздохнула и оглядела развороченную спальню.
‒ Госпожа, ‒ вошла Тая, держа в руках поднос. Из-под белого полотенчика,
