исторических фильмов, а в ушах навязчиво зудели слова Яромира насчёт пустого желудка перед боем.
К выходу из княжеского терема я пришёл последним. Остальные успели накинуть на себя брони и, держа наготове оружие, требовательно смотрели на меня. Без единственного представителя княжеского рода дружина в путь отправляться не собиралась, хотя этот самый представитель, в моём лице, был абсолютно не против такого самоуправства со стороны подчинённых.
Откуда-то появился хмурый Яромир, который одним движением накинул на меня серебристую кольчугу, похожую в солнечном свете на рыбью чешую. Плечи придавило тяжестью лучшей брони княжества, и я пошире расставил ноги, чтобы случайно не присесть от внезапной нагрузки. На игрищах реконструкторов в ходу были копии в разы легче, хоть парни и пытались всё время доказывать, что они полностью соответствуют оригиналам.
Куда там! Пятнадцать килограммов стальной рубашки легли на плечи серьёзным грузом. Правда, новое тело оказалось гораздо крепче моего прежнего и через пару секунд я почти перестал ощущать лишний вес. По всей видимости, княжич не пренебрегал физической подготовкой и регулярно таскал тяжести. Кольчуга однозначно была моей и по верхней части тела легла просто идеально. Только в районе живота возник неловкий момент, но там, к счастью, броня сидела свободнее.
Колокол давно стих и сборная дружина неуверенно поглядывала в сторону города. Пара стариков что-то колдовала перед строем. Я видел, как по стальным элементам брони воинов побежали синеватые искры.
— В путь, княжич! — протягивая мне меч в красивых ножнах, произнёс Яромир. — За род и землю родную!
— За род и землю, — неохотно повторил я, а потом негромко добавил. — Куда идти-то?
— Выступаем! — повелительно бросил старец и обернулся к дружине, — Никита! Веди дружину. Княжича беречь. В центре его поставьте, чтобы ненароком в бой не вступил.
Главный военачальник коротко кивнул и прорычал какой-то невнятный приказ. Полтора десятка гридней как-то ловко повернулись и разом превратились в единый организм. Видимо, так работал дар Никиты. Иного объяснения удивительной слаженности в движениях отряда я не нашёл. Гридни даже дышали в одном ритме, что уже совсем выходило за грань даже самой серьёзной подготовки.
Я пристроился позади основной группы, а за моей спиной встала ещё пятёрка дружинников. Таким порядком мы и покинули территорию княжеской резиденции. В последний момент я успел увидеть печальное лицо княжны в окне пиршественной залы. Этот момент запомнился мне особенно, словно супруга князя уже не ждала, что мы вернёмся обратно. Хотя это вполне могло быть моё разыгравшееся воображение, которое постоянно подстёгивал бряцающий при каждом шаге о стальную рубашку меч.
Паника набрала такие обороты, что я почти ничего не заметил из того, что встретилось нам по пути. Вроде были какие-то избы, вроде людей тоже встречали. Но в памяти всплывал только слитный топот сапог и забивавшая лёгкие пыль.
Очнулся я только у городских ворот, которые, почему-то, были настежь распахнуты. Ожидаемой стражи я тоже не увидел, а сопровождающие меня дружинники разорвали строй и рванули к выходу из города. Никита был в числе первых и мне пришлось сильно напрячься, чтобы его догнать.
Снаружи к городским стенам подходила колонна воинов, которые сопровождали пяток телег. Даже с такого расстояния было видно, что бойцы держатся исключительно на морально-волевых. Некоторые просто лежали на шеях своих лошадей и было непонятно живы они вообще или нет. Отряд возглавлял хмурый ратник в посечённом доспехе. К колонне спешили мои дружинники и несколько городских стражников.
Стоявший рядом со мной Никита бежать никуда не стал. Воин медленно стянул с головы шлем и невидящим взором уставился вдаль.
— Это кто? — осторожно спросил я. — Тревога отменяется?
— Бояре возвращаются, Алёша, — горько ответил военачальник. — Иди к телегам, сынок. Где-то там батюшка твой.
Задавать дополнительные вопросы или уточнять что-то я не стал. Своих мозгов вполне хватило для анализа ситуации. От княжеской дружины остались жалкие ошмётки. В отряде, на первый взгляд, не было и полусотни человек. Все побитые и раненые, а учитывая уровень местной медицины — считай, были почти мёртвыми ещё вчера. Ведёт группу какой-то левый мужик. Может, воевода или первый помощник правителя — неважно.
Раз князя не было среди конных, а Никита гарантированно его узнал бы, то он либо мёртв, либо так сильно ранен, что всё равно мёртв. Причём я склонялся к первому варианту, иначе войско неслось бы на всех парах к лекарю. В любом случае, нужно было идти к телегам и медлить я не стал.
Вот только дойти до повозок не успел. На половине пути меня заметил ведущий колонну воин. Он пришпорил коня и перекрыл мне дорогу. Возле телег уже суетились городские дружинники и, судя по их мрачным лицам, ничего хорошего меня там не ждало.
К тому же, для этого нужно было обойти живую преграду, которая вблизи оказалась просто огромной. Массивный тяжеловоз воеводы шумно понюхал мою голову и неприязненно фыркнул. Я всегда считал, что кони очень добрые и милые животные, но уверенности в том, что это чудовище тоже принадлежит к этому виду, у меня почему-то не было.
— Не признал тебя Бурый, княжич, — гулко, словно из бочки, пророкотал богатырь. — Устал с дороги, видать, родимый. Не стоит тебе сейчас к телегам ходить, Алёша. Ни к чему это…
Я неопределённо пожал плечами и, втайне опасаясь лишиться руки, похлопал чудовищного скакуна по огромной морде. Здоровенный глаз повернулся ко мне, а физиономия коняги приняла крайне задумчивое выражение, словно он не мог поверить в масштабы моей наглости.
— Где князь, воин? — невозмутимо убирая руку, спросил я. Вот так вот! Знай наших, гужевой транспорт!
Ратник качнулся в седле, и в следующее мгновение словно гора рухнула на землю. Грянула сталь, поднялось облако пыли, и я осознал, что смотрю в посечённый мечами нагрудник собеседника, а его голова находилась значительно выше. С той стороны прогудел хмурый бас воеводы.
— Не сберёг я отца твоего, Алексей свет Ростиславович, — в словах собеседника звучала такая горечь и боль, будто великан умер вместе со своим сюзереном. — Правильно молвишь, Алёша. Не след мне теперь богатырём зваться. И первым воином княжества не след. Буду теперь, как раньше — Прошка Незнаемый, пока снова веру твою не заслужу. А можешь прогнать меня прочь поганой метлой. Коли отвергнешь мой ряд — вовек меч в руки не возьму.
— Ты не горячись, Прохор, — судорожно пытаясь вырулить ситуацию, ответил я. Чёрт, если тут все такие нежные, то нужно поменьше болтать, а то совсем без войск Смоленск оставлю. — Не горячись! Ряд твой княжна примет. Она в городе осталась.
— Коли так велишь, княжич, — ещё больше
