хотя больше мешали друг другу.
Жека не сразу смогла руки разжать. Ругалась, пыталась плеваться пересохшим ртом, но не выпускала пояс из рук. Будто её мышцы всё ещё не верили, что опасность миновала. Игорь сидел рядом, пытаясь отдышаться. Его колотило крупной дрожью, а по бледному лицу беспрерывно скатывались капли пота.
Когда прошёл шок, настало время перебираться оставшимся на том берегу Ване-Сказочнику, Михе Длинному, Нике и близняшкам.
Они долго-долго отказывались. Ваня с того берега пытался прокричать, что, КСТАТИ, как-то раз в Гималаях он катался на санках, но сошла лавина, от которой пришлось отпрыгнуть в пропасть с высоты пять километров. И что больше он так не хочет. В общем, Мире пришлось задействовать абсолютно все свои педагогические таланты. В конце концов она уговорила их перебраться, напялив на каждого по второму страховочному поясу и лично сопроводив с одного берега на другой.
А потом мы разглядывали карабины – толстые, прочные и надёжные. Сделанные из красивой сверкающей стали. Все, кроме того, что был у Жеки. Он оказался жутко ржавым, истёртым и погнутым. Такое впечатление, что ещё древние шумеры с его помощью грузы таскали, пока колесо не изобрели.
– Что это такое? Откуда ты его взяла? – удивилась Мира.
– Откуда-откуда… Оттуда! – неопределённо махнула рукой Жека, стуча зубами.
– Так! Ну-ка рассказывай!
И Жека рассказала. Оказывается, свой карабин она нашла в траве. Он тихо лежал, грустно смотрел на всех, и ему было ужасно одиноко. И Жека не смогла пройти мимо. Подобрала и пристегнула его к своему поясу, чтобы звякал вместе с крепким и блестящим карабином. А потом так получилось, что и на трос его защёлкнула. Вместо крепкого и блестящего.
– Грустный и одинокий? Карабин? – тяжело вздохнула Мира. – Да, Женечка, с тобой не соскучишься.
– Я Жека!
* * *
Сил у Игоря с Жекой почти не осталось. Так что пришлось нам с Ромычем забрать у них рюкзаки и навьючить на себя. Игорь шагал молча, а вот Жека то и дело выдавала очередной комментарий к произошедшему инциденту:
– Карабин-разнервин! РЖАВАЯ СОПЛЕНЦИЯ! ШТЕПСЕЛЬ ГНИЛОКРЫСЫЙ!
20 июня
Почти полдня Ника проторчала в домике пятого отряда, разбалтывая наши секреты и выведывая чужие. А перед ужином примчалась обратно, и её прям распирало от еле сдерживаемой новости: ДИСКАЧ! Сегодня вечером будет всеобщая дискотека для всего лагеря!
Сразу же все засуетились. К умывальникам выстроились очереди. Остальные, кто не в очереди, бегали туда-сюда с озабоченным видом. Даже Ероха усердно копался в своём рюкзаке, выискивая наименее затёртую футболку.
В животе моём что-то подпрыгивает. У нас в школе дискотеки проводят перед каждыми каникулами. Но это всё сводится к унылому топтанию в спортзале под нелепую музыку, которая нравится физруку. А в углу стоит завучиха и орёт на всех, кто начинает слишком сильно веселиться. Интересно, что же будет здесь?
Поздно ночью
Танцевальная площадка расположена в центре жилой зоны, примерно на одинаковом расстоянии от всех домиков. И она совсем-совсем новая. Не просто отремонтированная старая, а точно новая. Потому что если бы раньше в пионерлагерях были такие дискотеки, то, может, и СССР не развалился бы.
Большой круглый танцпол с одной стороны оказался ограничен изогнутой стеной из красного кирпича, подсвеченной снизу так, чтобы подчеркнуть её рельеф. Там – пульт диджея. С остальных сторон никаких ограждений нет, только вплотную подступающие ёлки. Присев, я аккуратно потрогал покрытие площадки – оно оказалось пластиково-резиновое, упругое и слегка шершавое.
И вдруг за пультом появился человек, которого я раньше видел только на YouTube. Угловатая голова, кривая ухмылка, причёска как у Чиполлино… Я даже глаза протёр. Ну да, точно! Это же тот самый Моргеншперн!
Ощущение радости, которое весь вечер копилось где-то внутри меня, мгновенно прорвалось в виде вопля восторга.
Внезапно из колонок ударила мощная волна звука, а электронный пол под ногами вспыхнул разноцветными огненными волнами, покатившимися от центра до краёв и обратно.
В обычных условиях мы бы обязательно расковыряли этот пол, чтобы понять, как он устроен. Но сейчас было не до этого.
Здесь собралось всё население лагеря – сто с лишним человек. Мы прыгали, толкались и изо всех сил пытались танцевать. Каждый шаг отзывался яркой вспышкой, которая затем плавно затухала. Мне достался ярко-фиолетовый огонь, а Ромычу – зелёный.
Под Жекой, конечно же, горело красное пламя. Её косички подпрыгивали в такт каждому движению. Она пела и кричала. Она размахивала руками и изгибалась с грацией дикой кошки.
Все вокруг прыгали, орали и дрыгались. Все, кроме Игоря. Он стоял почти неподвижно, тихо блестя очками. Его толкали со всех сторон, но он упрямо стоял, не отводя от Жеки пристального взгляда. Уж не знаю, о чём он там думал. То ли амплитуду прыжков вычислял, то ли радиус выгибания позвоночника прикидывал.
А я не мог даже на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание. Пылающие огни под ногами просто не давали возможности тормозить и тупить. Моргеншперн что-то выкрикивал, бодрый ритм одного трека сменялся другим, не менее бодрым. И мы жили в этих ритмах. Хотя дыхания уже не хватало.
Видимо, Моргеншперн это понял и решил сделать небольшую передышку:
– А теперь, огарки, специально для вас я включу свой новый романтический медляк под названием «Не сдохни!». Будущий мега-хит, между прочим! – прокатился по округе его гнусавый голос.
Затренькало, задребезжало электронное пианино. Мы стояли, тяжело дыша и вяло переминаясь с ноги на ногу. Переглядывались. Вот зачем это всё? Кому, вообще, сдались эти дурацкие медленные танцы?
Но едва я собрался тихонько свалить в сторону, чтобы отдышаться, как вдруг кто-то уцепил меня под локоть:
– А ну-ка, не спеши!..
На меня смотрела смуглая Кудряшка из пятого отряда. Последние дни я на неё пялился каждый раз, когда встречал. А она делала вид, что меня не замечает. А теперь вот заметила, значит.
Кудряшка наклонилась почти к самому моему уху и прокричала:
– Я Даша! Потанцуем вместе? Ты ведь Боря, да?
Честно сказать, ВПЕРВЫЕ со мной знакомилась девчонка. Сама. Да ещё и девчонка на год старше меня. Да ещё и красивая: кудрявая и с хитрющими глазами. А я стоял, насквозь мокрый от пота, вонючий и раскрасневшийся. И несусветно тормозящий.
И я твёрдо решил: НЕТ! ВСЁ! ХВАТИТ! Сегодня я больше тормозить не буду! И тут же меня захлестнул кураж. Я почувствовал себя неправдоподобно ОБЩИТЕЛЬНЫМ ВЕСЕЛЬЧАКОМ (примерно как в сериалах про школу показывают). И, пока этот кураж не прошёл, я решительно схватил
