хоть и смотритесь рядом красиво. Да что уж теперь, не уберегла. Сглупил Рекс, — Магда отвернулась. Паю такие слова не понравились. Он мог поклясться чем угодно, что Лимми создана специально для него. Материнские чувства он понимал, конечно, Пай как муж далеко не предел мечтаний, но Магда явно что-то недоговаривала.
— Что за сережка у нее в ухе? — наугад спросил Пай и попал. Магда вздрогнула всем телом, испуганно покосилась, спрятала руки под фартук.
— Не снимай. Амулет это, защитный. Фамильный. От предков мне достался.
— Предки это хорошо, — Пай не сводил глаз с лица Магды. — У меня вот с предками не сложилось. Только камушек в ушке Лимми очень уж похож на камушки на моем брачном браслете. А взял я эти браслетики в необычном месте.
— Не ходи туда больше, — выпалила Магда.
— Не ходи и все?
— Пай, — Лимми не утерпела, появилась в кухне. — Мама тебя ругает? Хочешь, покажу свою комнату?
— Конечно, хочу. И поваляться на твоей кровати хочу. В окно посмотреть, — Пай увлек за собой Лимми.
— Мама, Пай не виноват, не ругай его, я сама, — Лимми обернулась на пороге.
— Я не ругаю, Лимончик, — Магда, не стесняясь, утирала слезы. — Возьми ключи, моя маленькая, от деревенского дома. Вам там лучше будет.
— Спасибо, — Лимми вернулась к матери. — Не плачь, мы же навещать тебя будем.
Магда прижала к себе дочь и зарыдала. Гладила по голове, плечам, прощалась и горевала. Гораздо хуже было бы, если Лимми забрал бы кто-нибудь из стаи. Но материнское сердце чуяло беду, злое колдунство уже тянуло к ней руки, лишь бы Пай не забывал про капли.
— Береги себя, доченька, — Магда не унималась и Лимми жалобно посмотрела на Пая, молча взывая о помощи. Пай взял ключи от дома, развернул Магду к пирогам и увел Лимми.
— У нас с тобой будет небольшое путешествие, а потом мы поселимся где-нибудь неподалеку, — Пай подмигнул Лимми, расстроенной слезами матери. — Возьми то, что тебе понадобится, что нравится. Переночуем в доме и утром уедем.
Лимми прошлась по своей комнате, пожимая плечами. Одежда, краски, альбомы, книжки, наверно, там, где они будут жить с Паем, все это можно купить. Взяла рюкзачок, открыла шкаф, задумалась. Пай с любопытством оглядывал и обнюхивал место, где Лимми жила. Если бы его не выбросили из семьи, у него тоже была бы такая комната. Чистая, уютная, с корабликами, машинками и карандашами.
С размаху Пай опрокинулся на кровать, из-под подушки вылетел листок. Карандашный набросок. Пай узнал себя и рядом Лимми, заулыбался. Даже крохотные факты, подтверждающие, что Лимми любит его, были дороги сердцу. А тут Лимми явно тосковала и даже нарисовала его портрет.
— Лимми, ты здорово рисуешь, — Пай свернул листок и спрятал в карман. — Скажи мне, о чем ты мечтаешь?
— Стать тебе псовой парой, обратиться, — Лимми бросила рюкзак и села рядом на кровать.
— Твой отец сказал мне, что ты не интересовалась делами стаи. То есть, мужа пса ты не хотела? И оборот тебе был не нужен?
— Не хотела. А сейчас хочу обернуться. Для тебя, — Лимми покраснела. Она стала какая-то странная, постоянно лезет к Паю. Лимми огорчало, как все сокрушались, что она человек и не сможет родить Паю наследника. Хотя у ее родителей все получилось.
— Ты про наследников, что ли? — Пай догадался о ее страхах, обнял, потерся носом о щеку. — Знаешь, я как наследник, никому не понадобился. Ни одной живой душе. И ты, не обижайся, тоже в наследницы не годишься. Стая тебя не примет. Разве что мать оставит тебе дом в деревне. Так зачем нам наследники?
— Но все говорят, что ты меня бросишь, если их не будет, — Лимми насупилась.
— Лимми, девочка моя, нельзя бросить свою руку или ногу. Нельзя бросить свое сердце. Ты часть меня, мое сердце. Никакие наследники не заменят мне тебя.
— Да? Ты в самом деле так думаешь? — Лимми засверкала глазенками и кинулась Паю на шею, повалила на подушку и замерла. Что делать дальше она не знала. А Пай никак ей не помогал. Лежал и блаженно щурился. В дверь стукнули разок и тут же ввалилась толпа родни.
— Так это правда, — захохотали братья. — Пай невинный ягненок, а Лимми его повалила и лапает.
Лимми, вся красная, дернулась, но Пай удержал ее, положил сверху тяжелую руку.
— Конечно, правда, а вы зачем, олухи, притащились?
— Предупредить хотели, — братья встали привычным кругом. — Обидишь Лимми, не будем в благородство играть, вместе порвем тебя в клочья.
— Да я сам вас всех порву за нее, — Пай встал с кровати и потянул за собой Лимми. — Пойдем отсюда, тут нам расслабиться не дадут. — Шагнул к окну, выглянул, перекинул ногу через подоконник как Лимми ночью и спросил. — Готова? Привычным путем? — и прыгнул вниз.
Вылетев из окна, Пай мягко приземлился на землю и тотчас поднял руки, ожидая, что Лимми последует за ним. Однако, братья, хохоча, оттащили Лимми от окна, желая позлить Пая. И зря они это сделали. Мгновенно Пай взлетел по стене, прыгнул внутрь и, молча, одного за другим, повыкидывал братьев в окно. Меньше чем через две минуты головорезы выли на улице, а Лимми смеялась, сидя на кровати и дрыгая ногами. Пай опустился перед ней на колено.
— Здорово ты их, Пай! Научишь меня драться? — Лимми положила ладошки на плечи Паю.
— Зачем, Лимми? У тебя есть я, — Пай обвел указательным пальцем губы Лимми и облизнул свои. — Пойдем отсюда. Не хочу, чтобы нам мешали узнавать друг друга.
За дверью послышался шум, лестница затряслась под тяжелыми сапогами. Головорезы не желали так запросто сдавать позиции. Да и что за свадьба без хорошей драки. Никого не смущало, что драка предполагалась с женихом и не один на один. Пай покачал головой, расправил плечи.
— Бежим! — крикнула Лимми, вскакивая с кровати. И Пай согласился с ее решением.
Он не стал повторять свою ошибку и прыгать из окна в одиночку, отдельно от Лимми. Обхватил одной рукой тонкую талию жены, вскочил на подоконник и шагнул вниз. А Лимми обняла Пая за шею и поджала ноги. Вслед им донесся разочарованный вой. Но беглецы уже неслись по лесу и хохотали.
— Искупаемся? — Паю хотелось смыть с себя весь этот странный день.
— Я не умею плавать, — Лимми виновато посмотрела на него.
— Не умеешь? — то, что Лимми не умеет целоваться, кусаться и драться, Пая не удивило, даже понравилось, но плавать. — Ты же прожила всю жизнь у реки.
— Родители бросали меня в воду, думали, что помогут мне обратиться…
— А ты?
— А я камнем шла
