оружием, чье уважение заслужить, казалось таким же не реальным, как стереть вязь с правого запястья.
— Cледи за движениями противника! — едва уловимым рывком Свэн ушел с траектории атаки, сместившись влево, а демонова секира, вновь меняя вес, увела меня далеко вправо. Да чтоб тебя дхары драли! Это точно легендарный дар или все же легендарное проклятие? Я размахнулась и всадила острие в землю. От удара волна ветряной магии разошлась в стороны, снося стражников с ограды плаца.
— Ульрэя, ты слишком поддаешься эмоциям! — с укором произнес наставник, он в противоположность этим зевакам даже не пошатнулся. — Где твой самоконтроль?
— У меня все под контролем! — рявкнула я.
— Ой ли? — Не поверил Свэн. — Тогда почему сегодня ночью сад покрылся инеем и гребанные казармы промёрзли так, что я почувствовал себя как дома, в отличие от южан? Можешь и дальше вещать байки своим служанкам, про волка и погром в спальне, но мне не заливай, я-то знаю, что такую стужу приносит только северный ветер. Ничего не хочешь мне рассказать?
Здоровяк пытливо буравил меня взглядом, а я продолжала молчать. Да и чтобы я могла ему поведать? Что из равновесия меня выбил странный сон или цветок из этого сна? Так мало ли каким ветром его занесло, спонтанный выброс магии он на то и спонтанный, ибо не контролируемый. Уж не знаю, что наставник увидел в моих глазах, но в конце концов сдался:
— Хорошо, на сегодня достаточно, можешь идти отдыхать.
Облегчено выдохнув, попыталась поднять секиру, увы, та не поддалась. Потянула сильнее, но острие будто вросло в землю. Похоже, соратнику не понравилось грубое обращение, и теперь он изволил обижаться. Так и дергала за рукоять минут пять, пока Свэн не подошел:
— Ну и? Чего дергаешься как припадочная?
— Не могу поднять, — созналась я.
Здоровяк огладил бороду. Бросил взгляд на меня, потом на секиру, посмотрел на стражей, которые вновь столпились у ограды, снова на секиру и вдруг сказал:
— Здесь оставь. Пойдем-пойдем, — обхватил меня ручищей за плечи и развернул в сторону выхода. Он почти довел меня до дверей замка, когда с плаца раздался громкий хлопок и панические крики.
— Вооо бараны, — радостно заулыбался Свэн. — Кто ж в своем уме к чужому магическому оружию лапы тянет?
Я возвела глаза к небу, видимо правду говорят: сделать южанину гадость, для северянина в радость. По крайней мере, градус настроения этого конкретного северянина только что, определенно, скакнул ввысь. Вопреки моему, мне еще предстояло пережить завтрак в кругу "любящей" семьи. Однако, благодаря своеобразной заботе Здоровяка, который не щадил меня в это утро, через усиленные тренировки пытаясь выбить всю дурь, я наконец вспомнила про извечную поговорку деда «горячее сердце, холодный разум». Что позволяло надеяться на то, что семейная утренняя трапеза не перерастет в чьи-нибудь поминки.
Глава 5. О платьях и драконах
«Горячее сердце, холодный разум» — любил повторять ярл Ледяных чертогов, каждую нашу тренировку, когда я, отчаявшись затронуть магией хоть прядь его волос, выходила из себя. Бесновалась, совершая ошибку за ошибкой, растрачивая попусту магический резерв. Но даже тогда, стоя в эпицентре бушевавшей, неконтролируемой стихии, он всегда оставался спокойным. Не позволяя эмоциям взять над собой верх.
Я стремилась быть похожей на него, хладнокровной, сдержанной. Боролась с собой и каждый раз проигрывала этот бой. Во мне будто жил огонь, который не позволял проникнуть в душу броне из хлада. Растапливал ее и расползался пожарищем, стоило только мне потерять контроль. Однажды я сказала ему об этом.
"Несмотря на то, что в твоих венах течет и моя кровь, ты никогда не сможешь стать такой же. Твоя стихия ветер. Он порывист и переменчив, свободолюбив и не любит подчиняться. Его нельзя усмирить, от этого он никогда не станет покорным. С ним можно только договориться. Как и ты Ульрэя. Тебе не нужно становиться кем-то другим. Мастерство оттачивается годами. Пройдет время, и ты научишься руководствоваться не только сердцем, но и разумом".
Годы шли, но по-прежнему в борьбе между разумом и сердцем, все время побеждало последнее. Вот и после купальни, когда меня облачили в южные шелка, предварительно затянув потуже шнуровку корсета, отчего мои без того большие глаза грозили вовсе выкатится из глазниц, я неустанно повторяла: «Горячее сердце, холодный разум». Словно это молитва, способная уберечь от всех грехов разом. Первым, из которых маячил — «не убий»!
— Посмотри, какая красавица, — прошептала Нана, разворачивая меня к зеркалу.
Отражение заставило замереть, рассматривая незнакомку. Легкое платье темно-зеленого цвета, сшитое по южному фасону, выгодно подчеркивало стройную фигуру, делая цвет глаз более насыщенным. Не привычное чувство незащищенности слегка нервировало, заставляя то и дело одергивать ткань. На севере была в моде закрытая, практичная одежда. Здесь же невесомый шелк. Шелк, что не скрывал оголенных плеч, облегал фигуру, демонстрируя пленительные изгибы, и… едва прикрывал грудь. Именно такие фасоны предпочитали аристократки юга, нося их с грацией и изяществом, достойными императрицы. Получится ли у меня? Ведь это няня настояла на необходимости нацепить эту тряпку. Сказала, мол, нужно показать, что, не смотря на все слухи про северян, мы чтим чужие традиции и знаем, что такое этикет. Предполагаю, она просто не желала усугублять конфликт.
Не прибавляла настроения и тяжелая прическа сделанная Раминой. Маленькая талантливая служанка трудилась над ней не меньше часа, заплетая из моих прядей настоящее произведение искусства. Прическа действительно получилась чудесной и подходила к платью, но… это как примерить чужой образ, красивый, но совершенно тебе чуждый. К тому же, привыкшая к свободным волосам и простому северному плетению, я испытывала не передаваемые мучения от невозможности освободиться от этой пытки шпильками.
Боги! И это все только начало!
Дверь спальни сотряслась от мощных ударов.
— Пора, — пробасил Свэн. — Папаша ждать изволит. Негоже заставлять южных лордов ждать, говорят, они от этого волнуются и в обморок падают.
— Вот бестолочь, — недовольно прошептала Нана. — И как только с таким языком до своих лет дожил, ума не приложу. Ты как, Ульрэюшка? Готова?
Бедная старушка не находила себе места, с тех пор как узнала, что нынешняя хозяйка дома и ее дочка пару дней назад вернулись в замок. По словам слуг, ни та, ни другая добрым нравом не отличались и, по мнению Наны, теперь мне предстояло держать тройной удар.
— Это всего лишь завтрак, — улыбнулась я. — Что может случиться?
Кроме порции словесного яда, разумеется. Погибни я сейчас, в родовом замке, да перед самым отбором и внимания имперских дознавателей не избежать. Нет, на такой шаг мачеха не решится.
