А вот шкуры, снятые с фигурки, дядюшку заинтересовали. Он вспомнил, что называются они одеждой, и решил примерить — одежда с фигурки была ему в самый раз.
— Отлично, — обрадовался он, — возьму ещё вот это и это. — Дядюшка нацепил камуфляжный шарфик и рюкзак из обмундирования фигурки и решил, что вид у него сногсшибательный. — Я прямо-таки вылитый вожак Болтунов!
Первым из укрытия выбрался Хвостик, а за ним Яя. Конечно же, Крошке Чудику захотелось покрасоваться перед ними и похвастаться новыми приставными глазами — такими большими, чёрными и блестящими. Он-то думал, что братец с сестрицей удивятся, но получилось ещё того почище. Их довольные мордочки вмиг стали встревоженными. Хвостик и Яя хором завопили боевой клич, распушились втрое против обычного и заскакали на месте, по мере сил изображая боевой танец. Они не узнали Крошку, приняли его за врага и решили как следует напугать!
— Спокойно, спокойно! — угомонил их дядюшка Кураж. — Опасности нет! Принюхайтесь, — это же ваш братишка, неужели вы не чуете?
Хвостик и Яя и вправду чуяли привычный запах Крошки, но глаза говорили им иное: Крошка был тот, да не тот, какой-то новый, другой: сильнее, проворнее и… да, чего уж там, — грознее.
— Что случилось? — наперебой запищали оба, вытаращив глаза в недоумении.
— Скажем так — ваш братец прошёл суровое испытание, и прошёл его с честью! — важно объявил дядюшка. — Я им горжусь.
— Мы тоже! — воскликнули Хвостик и Яя. Они обняли и поздравили Крошку, а тот застеснялся и даже закрылся своей защитной чёрной коробочкой — дядюшка ведь объяснил ему, что Болтуны всегда закрываются такой коробочкой, если стесняются.
— Тебе нечего стыдиться, Крошка, ты храбрец и молодчина, — сказали Хвостик и Яя от всей души.
Дядюшка Кураж между тем изучал крепкие башмаки, снятые с ног фигурки.
— Возьми, Хвостик, тебе они придутся впору. Надень на задние лапы. Тогда ты не сточишь когти в дороге и всегда будешь готов к бою.
— Йик! — пискнула ядовито-зелёная ящерка, зажатая у Хвостика под мышкой, как будто хотела сказать, что башмаки великолепны.
— Я тоже хочу обновку! Яя тоже хочет что-нибудь надеть! — не выдержала Яя.
— О тебе я тоже позабочусь, девочка моя, — сказал дядюшка Кураж. — Вот, возьми эту сетку и обмотайся ею. Она мягонькая, отлично отпугнёт врагов, и к тому же ты в ней будешь прехорошенькая.
— Как подруга предводителя Болтунов? — восторженно спросила Яя, сверкая глазами.
— Именно так! — подтвердил дядюшка Кураж. — Будь у них свои принцессы, они бы одевались только в такие сетки и были бы красотками вроде тебя.
Услышав про принцесс, Крошка Чудик тотчас подумал про свою маму, принцессу Благоуханную, которую почти не помнил — ведь она исчезла, когда он был совсем малышом. Хорошо, что у них такой замечательный и заботливый дядюшка!
Крошка жалостливо обнял золотое яйцо:
— Бедное ты, бедное, как же ты теперь без мамы? Ведь шурум-бурум умчался и бросил тебя!
— И умчался не иначе как на дальний край нашего королевства, — печально добавил дядюшка Кураж.
Крошка прижался к золотому блестящему боку ухом.
— Сердце бьётся, — сообщил он.
— Я хочу послушать! Яя хочет послушать! — влезла Яя и тоже прижалась к скорлупе ухом.
Внутри яйца тикало сердце: тики-тик, тики-тик.
— Скорее запрём его обратно в розового слона, а не то оно замёрзнет! — решительно велел дядюшка Кураж. — Яйцу нужно тепло.
Он собрал раскиданные по песку вещи. Блестящие баночки упаковал в свой рюкзак, всё остальное — в розового слона, тщательно обложив золотое яйцо, а потом со щелчком закрыл слона. Дядюшка едва успел поставить розового слона на кругляши, на которых тот катался, как что-то заставило старого опытного суриката навострить уши, а его единственный глаз так и забегал. Дядюшке померещился чей-то зловещий подземный шёпот. Или, может, это постукивали камушки, сыпавшиеся с бархана?
— Мы до тебя ещё доберёмся! — издевательски пропел голосок — тоненький, будто у детёныша, но насквозь притворный. Противный был голос, лживый. Нет, не камни грозили дядюшке! Голосок шёл из норки неподалёку: — Какими дурацкими историями ты забивал малышам голову, неугомонный старикашка!
Глава десятая
Услышав издевательский голосишко из-под земли, дядюшка Кураж распушился, встопорщился и быстренько подтащил малышей к себе. Бока у него ходили ходуном, он рычал всем нутром.
— Чую чужаков! — прошипел он, а потом грозно возвысил голос: — Покажитесь, кто вы таковы, если желаете драться!
Но в ответ дядюшка Кураж услышал лишь хихиканье. Голосов, кажется, было три:
— Не волнуйся, старичина! Пока никто драться не хочет. Но это только пока!
— Вы кто? Узкоголовые? Тогда почему вы забрели так далеко от собственных земель? Ну-ка вылезайте из норы и покажитесь мне! — потребовал дядюшка Кураж.
— Покажитесь нам! — ощерился Хвостик. — Нас тут четверо бойцов!
— Юп-юп-юп-юп! — поддержали их боевым кличем Яя и Чудик. — Выходите! Мы вас не боимся!
Внезапно под песком что-то заскреблось, зашуршало, и перед нашими героями предстал матёрый воин из племени Узкоголовых. Миг — и он отрезал отважной четвёрке путь ко входу в родную нору. Ещё миг — и рядом с ним возник второй Узкоголовый, крупнее и выше, — он выскочил из тайного укрытия в жёсткой траве. Дядюшка тотчас узнал давнего противника — по серебристо-серой шерсти и кривым когтям на правой лапе.
— Когтекрив! — вырвалось у дядюшки.
— Привет-привет, старина Кураж. Значит, ты теперь ходишь в няньках у малышни и больше ни на что не годишься, разве что караулить нору? Ах, какая прискорбная участь! Ах, какой закат боевой славы! Теперь тебе, бедолаге, и похвастаться нечем, а ведь как ты раньше любил бахвалиться! И Болтуны-то у тебя были как ручные и носили тебе еду, и сам-то ты был всех сильнее, и храбрее, и знатнее. А теперь до нас дошли слухи, что ты сам чуть не стал поживой для Свирепого Сыча. Верно я говорю? — Когтекрив нагло подмигнул. — Признавайся, ты и правда сдуру гулял по Верхнему Миру среди бела дня, будто безмозглый кузнечик, который даже не знает, как остерегаться опасности? Ну так неудивительно, что ты остался без глаза и разжалован в няньки! Поделом тебе! Ха, а ещё Куражом прозываешься! Да ты просто никчёмный старикашка!
