нежелательно. Некоторые даже просят у него автограф.
Конечно, он не узнает здесь никого. У нашей продюсерской компании есть несколько шоу на крупных телеканалах, и эта вечеринка — способ познакомить их всех друг с другом. Меня никогда не приглашали, но я слышала, как высшее руководство говорит о том, что посты в социальных сетях после таких мероприятий приносят результаты, которые полностью оправдывают стоимость вечеринки.
Генри выглядит раздраженным, когда молодая звезда по имени Лэйни с яхтенного шоу просит сделать селфи.
— Что это, черт возьми, такое? — Генри обиженно смотрит на меня.
Я нахожусь неподалеку, болтая с Грейслин, участницей другого шоу, над которым я работала в этом году, и ловлю его взгляд. Лэйни бросает на Генри любопытный взгляд и, решив, что он шутит, похлопывает его по руке.
Она достает свой телефон и высовывает язык, пока они фотографируются.
Генри хмурится, но при этом умудряется выглядеть сексуально.
— Ты знакома с моей девушкой, Хлоей? — спрашивает он, срочно маша мне рукой.
— Одну минуту, — говорю я Грейслин, направляясь к нему.
— Привет, Лейни, — тихо говорю я.
— Ты его девушка? — спрашивает она, вскидывая брови.
Так получилось, что я знаю о Лейни гораздо больше, чем мне хотелось бы, ведь я снимала один из первых сезонов шоу, что означало слежку за ней с камерой, пока она спала с половиной команды и некоторыми гостями на яхте.
— Конечно, она, — защищается Генри, обхватывая меня за талию.
Его пальцы ложатся на небольшой изгиб моего бока, и это место становится очень чувствительным. Я чувствую, как по моему телу пробегают искры, как сегодня, когда он схватил меня на доске для серфинга. Если бы я не знала ничего лучше, я бы задалась вопросом, что на него нашло.
— Вау. Тебе повезло, Хлоя, — Лейни фальшиво улыбается.
— Это мне повезло.
Генри наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Я изо всех сил стараюсь выглядеть совершенно естественно, а не потрясенной обжигающим жаром его губ.
— Детка, это наша песня, — он поворачивается к Лейни. — Извините меня. Мне нужно потанцевать с моей женщиной.
Мы выходим на танцпол и обнимаем друг друга.
— Наша песня — «Хлопкоглазый Джо»? — с любопытством спрашиваю я.
Генри широко улыбается. Впервые я вижу, как Генри широко улыбается.
— Как мы вообще будем под это танцевать? — смеюсь я.
— Без понятия. Может, мы станцуем медленный танец? — предлагает он.
Генри хихикает и раскачивает нас из стороны в сторону, совершенно не в такт.
— Как тебе это? — спрашиваю я, чувствуя, как все внимание обращено на нас.
— Совершенно ужасно. Все смотрят на нас. Наверное, они смотрят на то, как великолепно ты выглядишь, — шепчет он мне на ухо, дыхание приятно щекочет кожу.
По позвоночнику пробегает приятная дрожь.
— Если ты будешь повторять это слишком часто, я, возможно, начну тебе верить, — признаюсь я.
— Тогда мне следует повторять это чаще. Хлоя, ты великолепная женщина. Любому мужчине повезло бы быть с тобой.
Мне кажется, что мое сердце перестало биться. Даже если он это говорит, я знаю, что это не значит, что я ему нравлюсь. Мне приходится напоминать себе об этом, чтобы не потеряться в нем.
После еще нескольких танцев мы решаем, что пора заканчивать на сегодня. Поднимаемся на площадку, и у меня сводит желудок, а в ушах бьется пульс. Дверь моей квартиры приоткрыта, и это пугает меня.
Генри тянет меня назад, обнимает и прижимает палец к губам, внимательно осматривая площадку. Затем он защищает меня и медленно толкает дверь. Это однокомнатная квартира, так что проверять нужно только шкаф и дверь в ванную. Но он входит внутрь, как будто выполняет секретное задание. Когда он решает, что все в порядке, закрывает и запирает входную дверь.
— С дверью внизу все в порядке. Она была заперта, — говорю я, но чувствую некоторое беспокойство.
— Ты уверена, что закрыла ее до конца, когда уходила? — спрашивает он.
— Определенно. Я помню, что прищемила большой палец кольцом от ключей, — киваю я, поднимая руку, чтобы показать красную отметину.
— Ты думаешь, это мог быть Роб, твой сосед? — спрашивает Генри.
Я киваю, сглатывая комок в горле.
— Это ты сделала? — спрашивает он, указывая на кухонный стол.
Когда мы вошли, я совершенно не заметила, что на столе лежит одна красная роза, все лепестки которой оторваны и аккуратно уложены вокруг стебля.
— Что это, черт возьми, такое? — задыхаюсь я от увиденного.
Все в этом сообщает мне о том, что злоумышленник, проникший в дом, не спешил. Как будто хотел, чтобы я знала, что ему здесь комфортно и нет срочной необходимости.
Генри осматривает следы.
— Ты уверена, что у тебя нет ревнивого бывшего парня или что-то в этом роде? — спрашивает он, сложив руки на груди.
Я качаю головой.
— Я уже говорила тебе, что никогда ни с кем не встречалась. Хотя, было несколько дерьмовых свиданий, но никто из них не знает, где я живу.
Он нахмурился.
— Это чертовски жутко. Нам нужно позвонить в полицию.
Я качаю головой.
— Уже поздно. Им понадобится целая вечность, чтобы добраться до этой части города, если они вообще приедут.
— Возможно, ты права. Сфотографируй на телефон этот маленький арт-проект и отправь им позже. Утром ты позвонишь в полицию. Но сейчас, я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.
То, как он это сказал, трогает мое сердце.
— Мне больше некуда идти.
— Пойдем со мной.
Он делает шаг ближе ко мне. Мой мозг работает как игла, соскребающая с пластинки.
— В отель? — спрашиваю я.
Он кивает.
— Ты уже останавливалась у меня. Все будет точно так же.
Я несколько мгновений думаю об этом. Честно говоря, я не хочу здесь оставаться. Киваю в знак согласия.
— Давай я соберу кое-какие вещи.
Глава 7
Хлоя
— Генри? — спрашиваю я, когда мы входим в его номер.
— Да? — он берет у меня сумку и ставит ее на комод.
— Здесь только одна кровать, — замечаю я.
Он не смотрит на меня. Вместо этого он обводит глазами комнату, обращая внимание на все, кроме меня.
— Это проблема? — спрашивает он.
— Мы можем попросить их принести одну из этих раскладушек, чтобы было удобнее, — качаю головой я.
Генри аккуратно складывает нашу обувь в шкаф и включает прикроватный светильник.
— Мы и раньше делили жилье. Но никогда — кровать.
Это правда.
— Мы можем сделать барьер из подушек посередине, если тебе станет легче.
Я смеюсь с его слов.
— Я не беспокоюсь о том, что ты попытаешься что-то сделать. Ты — последний человек, о котором я бы беспокоилась.
По какой-то причине на его
