закон.
— Да, в общем-то, ничего серьезного, — пожал плечами тот, вертя в руках ручку.
Некоторое время было тихо, лишь где-то под потолком жужжала надоедливая муха. Собеседник шумно вздохнул, молча сделал какую-то запись в мою книжку, затем кивнул на дверь.
— Кгхм… Так, запомни номер команды, «47У».
— Принял. Надеюсь, все в силе?
— А? Да, да… — нервно отмахнулся он. — Все, пока свободен! Если что, вызову!
Глава 4
Первые вопросы
Покинув кабинет товарища Амирова, я мельком взглянул на допотопные часы, что висели у выхода над центральным коридором. Случившемуся в кабинете особого значения я не придал. Да, неприятно, но не более. Сколько раз я был на ковре у начальства, выслушивая какую-нибудь ересь. К тому же, сейчас отчитывали не меня.
Зеленые цифры на электронном циферблате говорили о том, что обед был в самом разгаре. Чувствовался голод, ведь, скорее всего, я торчу тут с самого утра. Большая часть тех, кто уже прошел медицинскую комиссию, но еще не получил распределения, слонялась в левой части зала. Там же я увидел и знакомого Женьку Смирнова.
— О, Макс! — обрадовался тот, заметив мое появление. Явно после посещения верзилы-стоматолога, он приободрился. — Ты куда пропал? Договаривались же держаться вместе!
— Да душно тут, я на свежий воздух отходил. Голова что-то разболелась.
— А-а… — Женька посмотрел, как команду из десяти человек, которых как раз выводил из общего зала незнакомый офицер в погонах майора. Вообще, на сборном пункте было много людей в военной форме, встречались и прапорщики.
Убывающая команда была сформирована и готовилась к отходу в самое ближайшее время, а потому и в столовую им проход был открыт вперед основной массы.
— Ну что, тебя уже определили куда-нибудь? — поинтересовался Жека.
— Не знаю, пока ничего не ясно, — уклончиво ответил я. — А тебя?
— А меня в автомобильные войска определили, прикинь? Говорят, куда-то под Иркутск отправят. Сначала учебка, а потом куда получится. Всегда мечтал на военных вездеходах погонять, чтоб прямо по уши в грязь закопаться. Я слышал, что в войсках появились новые грузовики КаМАЗ 4310. Это же круто!
Ага, это может и весело. Только при всей этой романтике остается один важный момент — кому-то придется этот самый вездеход отмывать от грязи. А сделать это без «Керхера» очень нелегко. Весь восторг улетучивается уже через пару таких помывок.
— Как думаешь, в Афганистан могут отправить? — задумчиво спросил Смирнов. — Я слышал, там постоянно водители нужны. Много чего возить приходится, конца войны даже на горизонте не видно.
— Не отправят! — отмахнулся я, ошибочно подумав, что тот просто боится. — Если сам не захочешь. Тебя обязательно спросят, можешь отказаться и ничего тебе за это не будет. Это не стыдно.
— Да, не… — отмахнулся Женька и посмотрел на меня с недоумением. — Я наоборот туда хочу! За пулемет сесть. С Калашникова по духам пострелять. На танке поездить, на вертушке полетать. Вот где круто. А не плац топтать в ботинках, да сапоги чистить.
Вздохнув, я посмотрел на него с пренебрежением. Парень совершенно не понимал, что на войне все совсем не так, как кажется. Нет там ничего хорошего, никакой романтики. Лишь попав в район боевых действий, все сразу меняется, особенно когда первую пулю получишь. И дай бог, чтобы она не оказалась смертельной.
— Зря ты так! — мрачно отозвался я, уже понимая, что бы я ему не сказал, все равно не поймет. — Ничего там хорошего нет.
— А ты-то откуда знаешь? — хмыкнул тот.
Еще бы мне не знать, за годы службы и участии во многих операций, у меня было больше десятка боевых ранений, и к счастью, ни одного смертельного.
Я неопределенно пожал плечами, потом ответил. — Читал!
Тот не стал заострять на этом внимание.
— Интересно, нас кормить-то будут? — пробормотал Жека, под аккомпанемент завывания желудка кого-то из рядом стоящих. — Кушать хочется, однако!
— Ну да, точно!
— А давайте сами попробуем пройти в столовую?
Скопом выйдя на улицу, мы остановились в нескольких десятках метров от столовой. Как я и думал, проход внутрь шел по определенному порядку, который устанавливал дежурный по столовой, в звании прапорщика.
— О! Вот, прапора видите? — произнес белобрысый парнишка, указывая на выход. — Он типа решает, кто идет следующим. Вроде дежурного.
Не вроде, а так и есть.
Но дойти до входа мы не успели, потому что дальше начался настоящий цирк… Сначала откуда-то справа раздался шум, приближающиеся невнятные голоса.
Обернувшись, я увидел группу людей, из которых самым заметным был Юрка Коньяков. Тот словно толстая собачонка семенил за патрульными в военной форме и что-то им доказывал. Все ясно, это комендатура!
Старший патруля, молодой офицер в звании лейтенанта, решительно двигался в нашу сторону. Вид у него был хмурый, деловой. Еще я заметил, что Коньяков для убедительности размазал по лицу кровь. Когда он с дружками уходил с курилки, крови на нем не было. Да и не бил я его, так, чуть-чуть скрутил. Неужели этот говнюк решил меня подставить?
— Вот! Вот, это он! В серой футболке с зеленой надписью! Громов! — громко залебезил Юра, тыкая толстым пальцем и глядя на меня своими свинячьими глазками. — Он на меня напал!
Я мысленно усмехнулся — вот же мелочный человек, а? С позором получив люлей, побежал жаловаться, да не лишь бы кому, а взял правильный курс на комендатуру. Само собой он все переиграл, сделав жертвой себя — типичное поведение агрессивного труса. Его дружки подтвердят что угодно, хоть и являются заинтересованными лицами.
— Громов… Кто здесь Громов? — начал лейтенант.
Я спокойно вышел вперед, ожидая неприятного разговора.
— В чем дело?
— На вас поступила жалоба! — выпалил лейтенант. Оба его помощника в звании ефрейторов, стояли наготове, ожидая команды старшего. — Зачем вы избили товарища Коньякова?
Честно говоря, мне стало смешно.
Все остальные затаив дыхание просто наблюдали за происходящим.
— Избил⁈ — усмехнувшись, произнес я, указывая на Юру. — Да вы взгляните на него. Он же в полтора раза больше и явно сильнее. Я кроме шахмат, другого спорта и не знаю даже. Как я мог побить такого амбала, да еще и на призывном пункте?
— Слон и Моська! — брякнул кто-то из патрульных.
Лейтенант неуверенно обернулся к Коньякову, чтобы убедиться в
