мы приготовились к смерти. Мы легли бы все здесь, но не пустили бы врага в родные горы. И тут мое сердце застучало как небесный хухупал33 Еникея, когда я увидели колесницы Суппилулиумы.
– Хорошую мы подготовили встречу, – согласился Фазарука. – А все – повелитель. Ему сам Бог Грозы подсказывает, как вести войну.
– Я рад, что ты сражаешься в рядах его войска.
Фазарука горестно покачал головой.
– Я служил в мешедях лабарны Арнуванда. За преданность и усердия меня назначили старшим над мешедями.
– Высоко поднялся! – Хемиша одобрительно похлопал его по плечу.
Но Фазарука нахмурился.
– Не по душе мне придворная служба. Все же, я вырос в маленьком городке на границе с Ахеявой. Мой отец был отважным воином, и братья всю жизнь не расставались с оружием. Моя рука привыкла к мечу, и вольный ветер – мне брат. Не чувствовал я себя своим среди разодетых холеных вельмож.
– Ты защищал Хаттусу?
– Да, – горестно покачал головой Фазарука. – Я был один из последних, кто удерживал священный город.
– Арнуванде нет прощения. Хауси больше не признают в нем правителя. – Хемиша погрозил кулаком куда-то вдаль.
К ним подъехал всадник.
– Хемиша, тебя спрашивает какой-то каскиец. – Всадник указал на одинокую фигуру на холме. По виду человек был высоким и крепким. – Я не стал сносить ему башку, – виновато пожал плечами всадник. – А вдруг он – твой хороший знакомый.
– Правильно поступил, Уни. Я сам это сделаю, – сказал Хемиша и поднялся. Фазарука последовал за ним.
– Что этому шакалу надо от тебя?
– Это не каскиец, – мрачно ответил вождь. – Он из народа Хауси.
Худой, жилистый воин в кожаных доспехах каскийского копьеносца поджидал Хемишу, нервно теребя край дорогого плаща. Черная смоляная борода клочьями кучерявилась на вытянутом скуластом лице. Большой нос нависал над бледной узкой верхней губой. Маленькие колючие глазки были глубоко посажены в глазницы. Его узловатые руки, то и дело, ощупывали пояс, на котором раньше висел меч. По мере приближения Хемиши в его взоре разгоралась злоба и ненависть.
– Приветствую тебя, великий вождь. Что ты делал в рядах каскийцев? Шкура шакала – свинье не к лицу, – с издевкой приветствовал его Хемиша.
Тот ответил гневным шипением сквозь зубы:
– Я надел эти доспехи, чтоб найти тебя в бою. Но ты был на коне, а я – пеший. На перевале я несколько раз подбирался к тебе, но ты ускользал от моего кинжала.
– Какие крепкие ноги! – вновь усмехнулся Хемиша. – Не ты ли бежал впереди всех, когда мы погнали вас?
Противник от злости заскрежетал зубами.
– Почему ты не ушел вместе со остальными шакалами на другой берег. Повелитель вас отпустил. Я же не столь милосердный: могу и кишки выпустить.
– Неужели ты поднимешь руку на безоружного? – снова прошипел противник. – Не узнаю сына благородного Шувауси. Ты не боишься гнева Еникея? Или воины Хауси забыли, что такое совесть горца, и могут спокойно рубить головы пленным?
Хемиша с завидным спокойствием выслушал оскорбительную речь. Ни один мускул не дрогнул на лице.
– Хочешь умереть с оружием в руках? Пусть будет так! Мой друг, Фазарука, будет следить, чтобы поединок проходил честно. – Затем обратился к своим горцам. – Принесите оружие и калмус Еникея.
– Прекратите! – вмешался Фазарука. – Суппилулиума будет разгневан, если узнает о поединке. Нельзя проливать кровь, когда он беседует с Богами.
Хемиша покачал головой.
– Я не могу отступить, иначе буду опозорен. Мой народ проклянет меня, а предки не пустят после смерти на Великую охоту. У нас старинная кровная вражда, которую освятил сам Еникей.
На это Фазарука ничего не мог возразить. Кровная вражда – святое дело. Нельзя вмешиваться.
Помолившись перед божественным шестом с оленьими рогами и, совершив возлияние красным вином, противники приготовились к бою. Их вооружили короткими боевыми топорами. Бронзовые лезвия хищно сверкнули остро отточенными кромками. Для защиты – небольшие овальные щиты из дерева, обтянутыми толстой воловьей шкурой и украшенные медными пластинами.
Хемиша и его враг начали крадучись ходить по кругу, зорко следя за каждым движением противника. Глаза не мигая, смотрели в глаза. Ноги все больше сгибались в коленях. Жилы на икрах вздулись от напряжения. Будто два хищника кружились на месте, высматривая любое ошибочное движение, ловя каждый неверный шаг. Чувствовалось, что оба были опытными воинами. Любая оплошность, – и сразу смерть.
Напряжение все возрастало. Наконец враги стали делать резкие осторожные выпады. Сшиблись щитами. Каскиец распрямился и молниеносно нанес удар сверху. Хемиша еле успел прикрыться. Лезвие срезало полоску кожи на кромке щита и скользнуло концом по правому плечу. На накидке из леопардовой шкуры появилось темное пятно крови.
Глаза каскийца заблестели. Он подумал, что нанес противнику серьезное ранение и с диким криком ринулся добивать. Но на этот раз Хемиша увернулся и ответил ударом в голову. Медный шлем слетел с каскийца и со звоном покатился по камням. Глубокая вмятина испортила чеканный узор.
Каскиец тряхнул головой, приходя в себя. Сорвал войлочный подшлемник и отшвырнул его в сторону. Убедившись, что голова цела, он скверно выругался.
Противники сошлись вновь. Щиты трещали под ударами топоров. Лезвия покрылись зазубринами. Пот смешивался с кровью. Вскоре удары каскийца стали слабеть. Он начал выдыхаться. Но и Хемиша почувствовал, как правая рука понемногу немела. Недолгая пауза. Каскиец, собрав все силы, бросился в очередную атаку. Щит Хемиши треснул пополам под сокрушительным ударом. Но сам вождь с проворством кошки извернулся и выскользнул в сторону, а его топор остался торчать в груди соперника.
Каскиец бешено вращал мутневшими глазами, не понимая, что произошло. По разбитому лицу стекала кровь и густела в бороде. В уголках рта показалась розовая пена. Побледневшие скулы задергались в предсмертной гримасе. Длинные руки с крючковатыми пальцами потянулись к пробитому нагруднику. Он издал жуткий хриплый стон и рухнул в утоптанную траву. Горцы, наблюдавшие за поединком, издали радостный боевой клич.
– Кто этот человек? – спросил Фазарука после того, как Хемиша совершил благодарную молитву Еникею. Он помог перевязать рану на плече вождя Хауси. – С чего у вас возникла кровная вражда?
Двое слуг положили безжизненное тело на носилки и унесли в сторону реки, куда уходили последние каскийцы.
– Древняя история. – Хемиша отпил из кувшина воды. – Старики говорят, что это случилось, когда правитель Анита34 с огнем и мечом покорял народы Хатти. Много городов он разрушил. Многие вожди пали перед ним на колени. Пришел черед и наших гор. Ему нужна была дорога на запад к землям Ацци, Хайасы и Исувы. Народ наш тогда был немногочисленный, да и воинским искусством пастухи не владели. Так, сорились иногда, за копья хватались
