наказания, лишь бы убедить окружающих, что с ней все в порядке. За них она поплатилась головными болями, которые так и не прошли, но, по крайней мере, она осталась жива.
— Все в порядке… Люси, я с тобой. Я позабочусь о тебе.
Она не удивилась, когда Эрик 754 отнес ее к кровати и уложил на нее. Соответствующие фразы, выражающие ее готовность удовлетворить его потребности, автоматически выстраивались у нее на языке, но Люси не могла заставить свои легкие, горло или рот наполнить их воздухом. Ее попытки заговорить выглядели как бормотание.
Должно быть, у нее более серьезная неисправность, и определить в чем дело ее диагностика не могла.
Она снова активировала свою диагностическую программу, хотя ее контракт, не побуждал ее это сделать. Но даже эта команда казалась вялой и медленно реагировала на ее запрос. В будущем, без сомнений, ее ожидало полное обновление кибернетики. Ожидание ремонта ее не радовало. Она устала от бесконечного цикла попыток начать все сначала.
— Го…ло…ва… силь…но… болит, — наконец выдавила она, решив дать Эрику хоть какое-то объяснение.
— Ш-ш-ш… Знаю. Я вижу боль на твоем лице. Больше не пытайся говорить. Сегодня ты прошла через ад. Просто отдохни… и да, это приказ. Я пойду поищу что-нибудь, что поможет от твоей головной боли.
Она мгновенно замолчала по его команде не говорить, ее тело расслабилось, когда огонь в ее мозгу, наконец, перестал так жарко гореть. Она надеялась, что шипение, которое она обнаружила в своих чипах, не означает, что ее придется полностью отключить.
Что она могла сказать, чтобы убедить ответственного за нее мужчину, что она выздоровеет и без таких крайних мер?
Среди своих протокольных фраз она не нашла подходящего ответа. Решив снова заговорить, она изо всех сил старалась за что-нибудь зацепиться.
— Пошел нахрен, — сказала она тихо.
Люси отметила, что Эрик рассмеялся над ее словами, но, похоже, не рассердился на ее выбор. Разве она неправильно выразилась?
— Знаю, Люси. Я тоже это ненавижу, — ответил он.
Его ответ показался ей каким-то неправильным, но, по крайней мере, в его тоне не было отвращения.
Она хотела заверить Эрика в своих намерениях в отношении него. Вместо того, чтобы разозлиться из-за того, что она этого не сделала, его рука слегка откинула назад ее мокрые волосы. Он нежно погладил ее виски, что еще больше облегчило боль в голове. Должно быть, она застонала или издала какой-то неуместный звук, потому что мужчина рядом с ней снова засмеялся.
— Ты просто продолжаешь бороться за выход из каждой ментальной клетки, в которую тебя поместили, Чертовка. Меня не волнует, кем ты станешь. Ты была в моей голове и знаешь, что я видел больше страшного дерьма, чем большинство людей. Сейчас я найду тебе обезболивающее. Оставайся в этой постели и отдыхай.
Люси Чертовка.
Это было не самое мягкое прозвище, но она нашла его обнадеживающим. Его тихие слова сопровождались проявлениями заботы.
Поскольку никакое другое действие не было физически возможно, она лежала неподвижно, а ее опекун поднялся и исчез в коридоре. Ей хотелось крикнуть ему вослед, чтобы он снова с ней посидел. Это была странная реакция, и она определенно не чувствовала ее ни к одному из своих мужчин до него… по крайней мере, она не могла найти ее в своей памяти.
По большей части она всегда радовалась, когда другие решали погрузить ее в спячку. Это активировало очищение кратковременной памяти и позволяло ей на некоторое время обрести забвение.
Ее глаза устало закрылись, когда все оставшиеся данные о прошлой службе тут же наполнили ее разум образами и действиями. Она что-то сделала, чтобы убрать их из зоны очищения? Ничего из этого больше не должно было существовать.
Диагностика взялась за поиск проблемы. Вывод: все данные указывали на то, что она неисправна. Используя остатки своей быстро исчезающей энергии, Люси удалось остановить поток записей, которые не помогут ей удовлетворить потребности Эрика 754. Используя последние свои умственные силы, она безжалостно вернула информацию обратно в хранилище.
Ее шепот был почти беззвучным, пока она пыталась себя утешить.
— Меня зовут Люси. Люси Чертовка. Люси, моя любимая. Люси, моя дорогая. Люси, любовь моя.
Она почувствовала присутствие монитора безопасности, но не могла сказать, активен ли он. Раньше она не обращала на это особого внимания. Некоторые мужчины любят делать записи. Это было разрешено в ее протоколе. У нее было специальное место для их хранения для последующего поиска и загрузки.
Однако Эрик 754 приказал ей отдохнуть, и сейчас она выполнит его просьбу. Хотя он и не произнес нужных команд, ей просто придется поверить, что он имел в виду, что она должна погрузиться в восстановительный, человеческий сон.
Ее тело все равно не могло делать ничего другого. Ее органика была крайне перегружена.
***
Эрик вернулся и нашел Люси именно там, где он ее оставил. Полотенце развязалось, когда она устраивалась на кровати, и ее обнаженное тело было полностью открыто его взору. Каждый великолепный дюйм был красивым и совершенным, о чем любая женщина могла только мечтать. Как и у всех киборов, электрические импульсы поддерживали мышцы и фигуру Люси в форме. Он сам убедился, что ее мышечный тонус был оптимальным.
Но идеальное тело Люси было также покрыто характерными шрамами от мучений и пыток. Они были ему слишком хорошо знакомы, потому что Маркус тоже был покрыт подобными отметинами.
Он беспомощно наблюдал, как были нанесены большинство ран его друга. Но именно удар ножом по животу Маркуса, тот, который едва не выпотрошил его, стал зрелищем, которое его сломало. Эрик слепо отвернулся, пока Маркус висел на цепях и умирал. Он плакал и кричал из-за того, что не мог этого предотвратить. Их похитители в конце концов починили Маркуса, и он всегда подозревал, что это произошло из-за его чрезвычайно эмоциональной реакции. Они могли бы повторить почти приводящие к смерти мучения позже, если бы Пейтон и Кинг не освободили их прежде, чем это могло случиться.
Несмотря на свое мучительное прошлое, он мог бы игнорировать шрамы капитана Люсиль Пеннингтон, если бы они остались от злодеяний,
