Теперь еще и отбор — навязали поневоле, а мне мириться? Да никогда… Детей драконам рожать? Пф… Разбежалась.
Вот для чего они наших дарвиек обучали углубленно в закрытых школах! Чтобы ноги раздвигать перед мерзкими ящерами?
Мне стало внезапно нехорошо — я буквально замерзала в окружении потных тел и жуткой жары и понимала, что это ненормально. Со мной что-то случилось во время переезда в страну драконов, но говорить это рыжему весельчаку не было желания. Мне бы согреться. Это все, чего я сейчас хотела.
Парень что-то активно рассказывал, я не слушала. Старалась идти рядом ровно и не цокать зубами. Только кивала и натянуто улыбалась, показывая, что внимательно слушаю.
Коридор вывел нас к мостику, прилегающему к балкону. И меня, как высокой волной, внезапно накрыло теплом.
Вцепившись в перила и глядя куда-то вдаль, впереди спиной к нам стоял Асад. Рядом, сцепив руки за спиной, расхаживал невысокий дракон из женихов. Тот первый меня заметил, задержал взгляд, что-то шепнул Асаду и пошел нам навстречу.
— Драгоценная Тессианна, ты простишь, если я украду у тебя спутника ненадолго? — он учтиво поклонился и обратился к рыжему высоченному парню: — Дело есть, — и показал куда-то в сторону.
— Но… — Харт недовольно помялся, но все-таки откланялся, и они вдвоем ушли назад, в зал.
Я боялась поднять взгляд. Бесконечные перепалки с Асадом вымотали за последнее время, а легкая дрожь по телу не сулила ничего хорошего.
Потому я решила тоже уйти, чтобы не мешать драконишке предаваться уединению. Ведь он так и не обернулся, смотрел в небо и не двигался, будто примерз к деревянным стойкам ладонями.
— Не буду мешать… — шепнула больше себе и, развернувшись, побежала туда, где было меньше всего народу — в нишу под колоннами, окруженную садом.
Замерев в темноте, прижалась спиной к камню и задышала в цветочный потолок. Мне было и жарко, и холодно одновременно. Пальцы щипало ненасытным током, в груди бойко тарахтело сердце. Так сильно, что я не слышала внешние звуки.
Не сразу поняла, что нахожусь не одна, но когда холод в груди резко отступил, посмотрела прямо в лицо того, кто стал этому причиной. Черные глаза с вкраплением алых искр прожигали до кости и блестели негодованием.
Асад сделал шаг вперед и оказался так близко, что я сильнее вжалась в стену.
— А обманывать нехорошо, — качнул головой и опустил взгляд на вырез платья. Снова посмотрел мне в глаза и улыбнулся. — Танцевать тебя все же научили, — подался еще немного вперед и оперся ладонью о стену прямо у моего лица, перекрывая мускулистой рукой единственный путь отхода. — Смотрю, наш весельчак Харт тебе приглянулся. Может, уже домой возвращаться передумала, да жениха позабыла?
Загрызу паразита! Съем вместе с крыльями, которые у него где-то там на спине должны быть. И косточки повыплевываю. Кольнул так, зараза, что захотелось впиться в наглую драконью рожу ногтями, пропороть смуглую пахнущую смолой кожу, оставить на ней глубокие борозды на потеху зрителям. Чтобы все знали, что мой!
Зачем я так подумала? Совсем сбрендила…
Я будто не я рядом с этим гадом, и ничего не могу сделать. И танцевать с Хартом было неприятно, и в груди жгло, когда смотрела, как Асад прикасался к той пигалице с пшеничной соломой на голове, как он улыбался ей… убила бы! Обоих.
Когда смотрела в полыхающие глаза поработителя, меня с головы до ног окатило волной жара, вызывая во мне неудержимое желание влипнуть в Асада, сплестись и не отпускать. Совратитель хвостатый!
Я должна ответить, должна заткнуть рот наглецу. Чтобы не смел моего жениха вспоминать, ведь именно из-за Асада я здесь, это он забрал меня из Ветроны, выдрав из привычной жизни. А теперь я еще и виновата?! Нужно быть сильной, не позволять ему выставлять меня дурой, как там, в зале, когда все, в том числе и Асад, насмехались над моей правдой. Я имею право заткнуть его сейчас, чтобы рот не открывал свой грязный, ядовитый… чувственный, красивый.
Тряхнула головой, прогоняя наваждение.
Асад с Ливерием и рядом не стоял, не собираюсь с ним миндальничать, но подстегнуть обязана — не уйдет он сегодня целым. Я немыслимо злюсь и пылаю, когда он так близко, это нужно прекращать. Может, это его оттолкнет?
— А дракончик, оказывается, ревнует? — нагло провела по его напряженному корпусу, вверх от пояса, перещупывая каменные мышцы, чувствуя, как мужчина подрагивает под моими руками, и замерла на мощной шее кончиками пальцев, нежно вплела их в густые остриженные волосы. Дернула, сжала пряди и чуть не застонала, когда Асад глухо прорычал. Сильно цапнула затылок, перевела руку ниже, на шею, впилась в пульсирующую жилку на массивном плече, ошалела от желания стиснуть на ней зубы и глотнуть сладко-горячей крови.
Нет, так только хуже…
Чтобы совладать с собой, продолжала говорить наглым тоном:
— Блондинка что, плохо тебе улыбалась, Дракон Драконыч? Или затмила собой его Прекрасное Рептильество?
Асад
Никогда бы не подумал, что вполне закономерный вопрос вызовет у Тесс такую бурную реакцию! Значит, в точку попал и за живое задел! До чего же, оказывается, приятно выбивать паршивку из равновесия. Тут же строптивость дала о себе знать. Ради этих диких прикосновений и штормового блеска в голубых глазах стоило продолжать разговор в том же тоне. На меня еще ни одна девушка не смотрела с такой голодной жадностью, будто вцепится сейчас зубами в плоть, оторвет кусок и превратится в фурию. Я кожей ощущал исходящие от нее волны жара. Упивался им, впитывал телом, но не мог сполна насытиться. Хотелось прижать ее к себе теснее, до того недопустимого предела, когда и миллиметра между нами не останется. Но пересилил желание и устоял на месте. Ухмыльнулся ей в лицо, давая понять, что меня ничуть не тронули ее никчемные попытки оскорбить.
— Ревность — совсем неподходящее определение. А вот злость — самое то! Не терплю лицемеров, — наклонился, прошептав ей на ухо последнюю фразу. Ухватил свободной рукой девчонку за талию и крепко стиснул. Медленно повел ладонью вверх, сгребая между пальцами легкую ткань платья в складки. Разрез плавно двигался к основанию ее упругого бедра, приоткрывая соблазнительный изгиб. Я обвел ненасытным взглядом ее вздымающуюся грудь и коснулся кончиком пальца торчащего напряженного соска. Захотелось одним движением разорвать барьер в виде платья и сполна ощутить мягкость ее кожи и твердость манящей горошины. — Не так уж и сильны чувства к Ливерию, не правда ли? Иначе не горела бы сейчас в моих объятиях, изнывая от желания, — едва коснулся мочки ее ушка. — Не так уж и сильна ненависть к драконам, иначе не склонила бы голову перед одним из них. Не улыбалась бы, не кружилась в откровенном танце, — припал губами к горячей шее и схватил Тесс за бедро, закинув на себя ее ногу, в точности повторяя движение из ее танца, которое заставило меня ощутить ярость и уйти с праздника. — А сейчас хочешь почувствовать какой на вкус поцелуй истинного дракона, — с улыбкой оторвался от ее мягкой кожи и заглянул в распахнутые глаза. На дне озер разверзлась самая настоящая синяя бездна.
