мгновенно разошедшихся по рукам ответственных официальных дам. Видать, они тоже были заинтересованы в том, чтобы побыстрее закончить, потому что папки тут же раскрылись, началось шуршание страницами, обмен мнениями и комментарии к фотографиям.
Барон сделал эльфу знак подойти ближе.
— Марк, как только официальное представление пройдёт, заводи сперва у кого дети самые мелкие. Устанут долго ждать. Пару семей для разгона пропустишь — и сразу Маргаритиных. Долго их потом не держи, пачками отправляй на остров. И чтоб в каждой партии мужиков человек шесть-восемь было. Если не хватит — из конвоя добавляй.
Да, народу с нами сегодня было до фига.
— Сделаем, господин барон.
— И Валентина пусть готовится, с этими быстро вряд ли закончим.
— Понял.
Валя — наша Валя, самая главная, великолепная и неизменная повариха — тоже была с нами, потому как быстро расхлебаться с этой кодлой мы не рассчитывали, а голодом сидеть тоже не хотели.
Зашуршали шины, послышался лёгкий хлопок дверцы.
— Никак, Валерий Сергеич прибыл? — предположила я.
— Он самый, — подтвердил стоящий и потому видящий гораздо больше нас Марк.
Ну, понеслась…
ЗАСЕДАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ
Валерий Сергеич подошёл к оставленному напротив нас месту, оглядел собрание и открыл было рот, но барон его опередил, а голос у него, слава богам, командирский.
— Дамы и господа! — Владимир Олегович поднялся и приветственно кивнул в обе стороны стола. — Мы собрались сегодня здесь, чтобы завершить великое доброе дело и, быть может, заложить основы для нового благого начинания наших государств! — речь мы, между прочим, три дня репетировали! — Прежде всего, сегодня будут рассмотрены дела об усыновлении бывших воспитанников (тут последовало длиннющее официальное название детского дома, которое я так и не смогла выучить, а поэтому врать не буду). Учитывая, что дело приобрело широкую общественную огласку и имеет международный резонанс, нами — бароном и баронессой Белого Ворона — было принято решение о создании комиссии из числа уважаемых подданных, людей выдающихся достоинств, высочайшей моральной репутации, чрезвычайно уважаемых в нашем государстве, которые могли бы выступить поручителями усыновляющих лиц. Позвольте представить вам…
Дальше пошёл перечень сидящих за столом, со всеми регалиями. Наши по очереди вставали и раскланивались. Вышло внушительно. Особенно когда звучало «кавалер ордена…», «заслуженный работник культуры», «герой социалистического труда» ну и так далее.
Очень хотелось сказать Валерию Сергеичу, чтоб челюсть с пола подобрал, но я держалась.
К окончанию представления за нашими спинами уже стояла первая семья — огромная, аж из восемнадцати человек: старшие (сейчас, конечно же, молодые) бабушка с дедом, их двое сыновей с жёнами, у одних было шестеро своих детей, у других — четверо. И двое усыновлённых — по одному в каждую «ветку».
Лидия раскрыла свою папку и представление семьи началось.
Дальше было стандартное предложение задавать вопросы, несколько растерянная просьба дать характеристику родителям, что господин заслуженный врач Российской Федерации Николай Михайлович Астафьев (Никола, целитель-пастух и маг-водник по совместительству) с удовольствием и сделал — знал он их, как облупленных, поскольку семейство жило с ним по соседству, чуть ли не через забор.
Под напором Лидии Григорьевны были тут же выписаны какие-то бумажки с печатями — чистая формальность, на самом деле, поскольку у ребёнков уже сто лет как были удостоверения личностей с новыми фамилиями — барон торжественно (но кратко!) поздравил семьи и усыновлённых — и их место бодро заняли следующие.
И тут одна из дам (дошло!) потрясённо спросила, глядя за наши спины на всю происходящую там в ночном сумраке движуху:
— Так это что: всё к нам⁈
— Конечно! — сурово подтвердил барон. — Люди волнуются, люди возмущены звучащими в их сторону обвинениями! Так что вам придётся принять всех!
Вторая семья была так же торжественно отпущена, и на площадку чинно вошёл выводок Маргариты. Сама она заметно нервничала, краснела и бледнела, хоть и понятно было, что ничего ей сделать уже не смогут, но эмоции, эмоции…
Группу сопровождали шестеро помощников из числа старших рейнджеров и Туриэль.
С иркутской стороны стола завозились. Этих детей они расспрашивали подробно и обо всём. Потом расспрашивали «вожатых». Потом задавали вопросы комиссии (нашей комиссии). Видно было, что поступок Маргариты у многих вызывает неприятие.
Наконец кто-то брякнул:
— И теперь вы поручаете детей девочкам с крашеными волосами!
Из моей ладони выскочила саламандра, метнулась по столу и остановилась напротив говорящей, уставившись ей в глаза. Официальная дама успела сказать:
— Что эт… — (ну вот, опять «что это»!), после чего гулко треснулась лбом в стол и захрапела.
— Судя по всему, целительный сон, — в наступившей тишине прокомментировала я. — Валерий Сергеевич, потрудитесь извиниться за свою подчинённую, иначе конструктивного диалога не получится. Что за ксенофобия? Цветные волосы — видовой признак у женской половины эльфийской расы. Чем ярче цвет — тем выраженней магический дар. Туриэль — маг-целитель экстра-класса, именно поэтому она сопровождает детей.
Всё же Валерий Сергеевич был управленцем почти что верхнего звена, поэтому сориентировался довольно быстро. Всего-то секунд за пять.
— Э-э-э… Да-да, — он даже встал и поправил пиджак. — Администрация города Иркутска приносит официальные извинения за этот инцидент… Девушка, прошу вас, не обижайтесь. Произошло недоразумение. Я ещё раз прошу прощения.
Туриэль холодно кивнула. Она вообще у нас такая медичка-медичка, суровая, как хирургиня из «Покровских ворот». Хорошо хоть не считает, что «резать — самый перспективный метод!»
— А… э-э-э… — Валерий Сергеич растерянно указал на похрапывающую даму.
— Тут я ничем помочь не могу, — пожала я плечами. — Она разозлила персонифицированный магический дар от самой богини весны, так что пусть спит. Можете отнести её в тенёчек.
Ещё три минуты было потрачено на переброс храпящей тушки с помощью сотрудников полиции, зато потом всё пошло быстро и как по маслу. Вот сразу бы так!
ЧАЁК
Спустя два часа барон сделал знак Марку: перерыв, и вместо очередной семьи появились блюда с пирогами и чай.
— М-м-м! — восторженно замычал кто-то. — Вы только понюхайте, какой аромат! А что это за сорт?
Что сказать? Какой-то простецкий. Не поверят, наверное. А если по-чесноку признаться, что мы можем обнаглеть и хоть сено заваривать, потому что в сочетании с благословением Лели всё будет на вкус и запах божественным? Не поверят вообще, как пить дать. Сказала, что не знаю. Даже почти и не соврала — точно не знаю же. «Принцесса», наверное, какая-то.
Особых изысков на столы специально выставлять не стали, чтоб не говорили потом, что мы, дескать, подкупили там кого. И всё равно, Валина стряпня — это нечто! Правильно Марина говорит: вместе с тарелкой съесть можно!
ЗАСЕДАНИЕ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ
После перерыва дама, которая восторгалась чаем, предложила, мол, «давайте немножечко пободрее, а то и
