Как Вы знаете, в прошлом, мы с Вашим отцом не сильно ладили, — граф берет чашку кофе у Всеслава, — и хоть наш конфликт давно исчерпан и мы всё давно решили, я не могу не сказать Вам об этом. Ведь если вдруг, Вы выясните какие-то детали прошлого или Вам подадут информацию об истории взаимоотношений наших с Вами родов, подсветив некоторые детали в выгодном для себя свете, то вы можете подумать обо мне, как о человеке, который пытается втереться к Вам в доверие. Поверьте, я человек прямой и открытый. Если что-то в истории наших родов будет Вам непонятно, то я всегда к Вашим услугам. Честно расскажу, как всё было!
— Я услышал, Владислав Игоревич. Если у меня будут вопросы, то не сомневайтесь, я также прямо и спрошу. Я далеко не любитель интриг и всяких шпионских игр. Мне просто некогда этим заниматься, — натужно улыбаюсь.
Я отвечаю на его тираду уверенно, посылая сигнал, что если он и правда виноват в чем то, то я обязательно спрошу за это. А ещё у меня есть несколько вопросов уже сейчас. Например о том, по какой причине Маргарита отправилась спасать меня? Я спрошу его об этом, но прежде выслушаю, чего он хочет за свою помощь.
— Раз мы выяснили этот вопрос, тогда перейдём к сути беседы? — граф улыбается.
Я понимаю, что вступление закончилось и сейчас начинаются, именно деловые переговоры. Поле боя, где по его мнению я совсем ребенок. Коммуникабельность никогда не была сильной чертой кадета Юрия Мещерского и граф, как один из преподавателей, конечно же, знает об этом. Как никак, он отвечал за дисциплину и личные дела на каждого кадета у него, однозначно, были.
— Пожалуй да, приступим. Как я могу Вас отблагодарить? — я расслабленно откидываюсь на спинку дивана и пью кофе.
Я, конечно же, сделаю то, что он попросит. Но на своих условиях!
— Мне лично не нужно ничего, Юрий. Но помощь нужна роду, за который я отвечаю, — граф наигранно хмурится и делает серьёзное лицо, — они занимаются месторождениями кристалов. Как известно, самые энерогоэффективные магические кристаллы образуются в местах с очень высоким магическим фоном. Обычно, вокруг очень старых разломов. Самое главное условие — что бы рядом не открывались новые разломы, потому что при смешении энергий старых и новых разломов, о кристаллах можно забыть, — объясняет граф, — а ведь старых разломов, что ещё создают вокруг себя высокий магический фон, не так и много. По всей стране и сотни не наберется. Обычно, чем старше разлом, тем он слабее. Достаточно тридцати лет, чтобы разлом закрылся, а хорошие кристаллы, как раз к тому времени, только начинают появляться.
Граф открывает мне совершенно неизвестную ранее для меня информацию, которая, скорее всего, известна абсолютно каждому школьнику в этом мире.
— Тридцать лет для обычного человека — это половина жизни, граф. И если рядом с ним открывается разлом, то обычный человек, которых большинство в этом мире, погибает либо от тварей, либо от губительного для него магического фона, — я делаю замечание к его доводам.
Тридцать лет, это вовсе не так мало, как привыкли здесь считать дворяне-маги.
— Обычные люди? Кхм, — граф сбивается с мысли, — удивительная мысль, для человека нашего круга. Могу привести контраргумент, что кристаллы обычно собирают с амулетами защиты, а твари в больших количествах, появляются из разломов только в самом начале, при его открытии. Но я всё же хочу перейти к сути.
— Вы хотите, чтобы я закрыл мешающий Вам разлом, правильно? — я опережаю графа и договариваю за него.
— Почти, — граф делает последний глоток кофе и ставит чашку на стол, — только новый разлом куда перспективнее старого, которому до того, чтобы иссякнуть самому, ещё очень долго. Если ты закроешь для нас этот разлом, то мы будем весьма благодарны. И ещё, Юрий… — Долгоруков делает долгую паузу, постукивая по дивану пальцами, — это никак не связано с тем, что тебя отправилась вытаскивать Маргарита. Мы бы и так обратились к тебе. Это про бизнес, а не про жизнь.Я всегда разделяю эти две сферы. Не хочу смешивать и с тобой. Мы полностью оплатим, либо ответим услугой за твою помощь, — наконец-то граф договаривает свою просьбу.
Да, это именно просьба. Но прежде, чем обсуждать мои условия, я хочу задать вопрос о Маргарите.
— Скажите, граф, а почему Маргарита отправилась за мной? И как так случилось, что и вы, и её отец, спокойно отпустили её в разлом? Я интересуюсь, потому что я ей должен за своё спасение и пока что, не спрашиваю о ваших истинных мотивах. Мне интересно, почему она решила рискнуть и как её отпустили на подробное? Как видите, я не пытаюсь узнать об этом у вас за спиной, а спрашиваю прямо, — я сижу прямо и не отвожу взгляда от его лица.
Сейчас я отслеживаю реакцию Долгорукова. Если он вспылит и скажет, что я лезу не в свое дело, или же начнёт увиливать, то я задам более неприятные вопросы. Плевать мне, что я могу показаться наглым. Маргарита спасла меня и если ей манипулируют, то я спасу её, открыв глаза и предоставив факты. А дальше, решать ей самой, хочет она дальше позволять подобное или нет.
— Вопрос неожиданный. Раз уж мы откровенничаем, то и я задам вопрос. А ты сам понимаешь, насколько ты важен для государства? — граф резко переходит на «ты», — очень скоро канцлер представит тебя Императору, — он повышает голос, чеканя каждое слово — если будет выбор между тобой и тысячами людей, то их принесут в жертву. Твой Дар меняет всю политическую, экономическую и социальную жизнь страны! Как ты думаешь, мог князь Меньшиков манипулировать нами всеми, ради того, чтобы вытащить графа Зубова из этого разлома?
— Граф, мне абсолютно неважна политическая и экономическая сторона вопроса. Если я решу, что конкретный разлом нужно закрыть, мне будет плевать на интересы любого рода!
Я делаю паузу, раздумывая, как ответить Долгорукову правильно и решаю, что скажу ему, как есть.
— Я не собираюсь делать это в своих личных интересах. Я уже говорил канцлеру, что не продаюсь и не вербуюсь! Действую так, как считаю нужным. Я должен был умереть и можно сказать, что я и правда умер. В тот день Юрий Мещерский умер и переродился в графа, Юрия Зубова,
