– Папа все равно придет поздно, – Милана сказала, поковыряв носком пол.
– Вечером, – сказала я. – Может, он пораньше закончит?
– Он никогда пораньше не заканчивал, – тихо сказала Милана.
– Ладно, пошли украсим елочку, – я взяла ее за руку.
Мою ладонь слегка сжали. Бедный ребенок. Она такая расстроенная.
И все же пошла со мной к елке. Я смотрела, как она мило украшала нижнюю часть, но совсем без энтузиазма. Я то и дело брала игрушки и протягивал Милане. Она теребила мишуру, развешанную на ветках.
Так стало жаль ее.
– Ну что, еще украсим? – спросила ее.
– Нет, – она всхлипнула без всякой наигранности. – Папа со мной в этот день не сидит. У меня есть только ты. Мама.
Она посмотрела мне в глаза.
– Да, конечно, я побуду с тобой оставшиеся дни, – с каким-то теплом в сердце сказала я.
– Ты ведь она. Моя мама. Просто не помнишь нас, – уверено сказала она.
И я не знала, что ей ответить. Я здесь всего лишь играла роль ее матери, но я не она. Я бы точно не забыла, что у меня такой муж и дочь.
– Милана, а ты вообще помнишь свою маму?
Девочка задумалась, подняв на меня взгляд. Тревожный. В глазах все еще слезы стояли.
– Да. На картинах. А так не помню. Ты ушла, когда мне был год. Так папа сказал, – продолжила она.
Я не нашла ничего лучше, как просто обнять ее. Девочка прижалась ко мне.
– Ты, главное, не волнуйся, – сглотнула комок, подступивший к горлу. – Мы с твоим папой еще поговорим.
– Угу, – всхлипнула она мне в живот.
– Эм, ребята, – я позвала слуг.
Те на секунду оторвались от елки.
– А не могли бы вы не вешать верхушку и нижнюю часть? – спросила у них.
Те странно посмотрели на меня. Их руки то и дело дергались к елке. Хм, странная реакция.
– Мы не можем. Приказ был – украсить елку. Маленькая госпожа может тоже вешать украшения, – служанка покосилась на Милану.
Хозяйка… Вспомнилось, что служанки говорили, что они здесь, чтобы прислуживать.
– Милана, а ты можешь приказать? – спросила девочку.
– Хорошо, – тут же радостно отозвалась она. – Прекратите вешать игрушки.
Слуги замерли как по щелчку пальцев. Ого. Значит, они Милану слушались точно так же, как и Кристиана. Просто прекрасно.
– Мам, а что ты задумала? – спросила она.
– Увидишь вечером.
Служанки тут же спустились вниз и остановились перед нами.
– Ой, зря вы так, – рядом появилась Нерия. – Хозяину это не понравится.
– Я ему тоже не особо нравлюсь, но зачем же праздник дочке портить? – усмехнулась я.
– Так всегда было, – сказала она. – Надо было позволить слугам закончить украшать елку.
– Мы вместе с господином Дракстрейном это сделаем, когда он вернется.
Нерия тяжело выдохнула.
– Вы очень упрямая, – сказала она. – Мой вам совет – не спорьте с господином Дракстрейном.
– Я здесь всего лишь на семь дней, один из которых уже прошел, – я пожала плечами. – И для того, чтобы у ребенка был праздник.
– Ваше дело.
– Слушайте, я не хотела вам портить настроение, – я повернулась к ней.
Слуги начали растворяться в воздухе.
– Что вы, это невозможно, – проворчала Нерия.
– А давайте выпьем чаю? – предложила я. – И вообще, говорят, что у вас тут самая лучшая выпечка.
В любой непонятной ситуации – надо пить чай. Он поднимает настроение и тонизирует. А похвала – мед на чужую душу.
– Да, хочу чай, – радостно возликовала Милана. – Нерия, налей нам чай.
Нянька закатила глаза и тут же исчезла.
Мы присели за столом. М-да, елка выглядела плешивой. То там игрушки висят, то местами не висят. А еще великолепная верхушка в форме звезды так и лежала на столе, мерцая бликами.
Я вздрогнула от неожиданности, когда рядом закружился цветной туман.
Приятный аромат чая защекотал ноздри.
Нерия себе чашку не брала. Мы уселись за обеденный стол. Я аккуратно налила дымящийся напиток Милане. Девочка тут же схватилась за чашку обеими руками.
– Милана, – я моментально выхватила чашку, отчего кипяток выплеснулся на мои ладони.
Руки обожгло, но я этого поначалу почти не заметила. Перевернула ладошки Миланы вверх. Получила в ответ улыбку.
– Мама, ты чего? – спросила она.
– А… – я протянула недоуменно.
Ни следа на детских ладошках, тогда как мои пальцы просто горят. Видимо, магией защитилась девочка.
– Ого, а у тебя пальцы красные, – она тыкнула в мои ожоги.
– Да, – кивнула я, а ребенок взял чашку и отпил горячий чай.
Так, я теперь вообще ничего не понимала. Милана начала причитать, что у меня чай остынет. Я говорила, что мне и так нормально.
– Ой, а я же про ваш мир ничего толком не знаю, – сказала я няне.
– Мир как мир.
– Да, но слуги немного не люди.
– Мы – люди, – возмутилась Нерия. – Мы служим своему хозяину. А что еще должны делать люди?
– Я без претензий, – опешила я. – Просто интересно. У нас так не служат… А, или нет. Служат. Ради денег, на службе и так далее.
– А мы служим, потому что это наша работа, – важно заметила Нерия.
– Ладно, у нас с этим миром много общего, – согласилась я. – Только мы ради денег.
Нерия тяжело выдохнула. И рассказала, что они призывные слуги. Когда они рождаются, то специальный магический камень позволяет им выбрать свое будущее. Кто-то идет в слуги, кто-то становится воином, кто-то торговцем и так далее. Иногда камень сам выбирал, кем человеку быть. Можно было менять со временем сферу деятельности. Но все завязывалось на способности, которые передавались работнику.
Я с грустью выдохнула. У нас только зарплата приносила бонусы с работы. Но было бы интересно обладать какими-то магическими силами.
Теперь понятно, почему слуги слушались Милану беспрекословно. Она считалась по крови их хозяйкой.
Милана аж выпрямилась, когда услышала, что она маленькая госпожа. Прям леди настоящая.
Затем мы пошли к ней в комнату и немного поиграли. Под вечер Милана то и дело вздрагивала, дожидаясь папу. И я понимала ее грусть. Помню, мой папа до вечера работал под Новый год. И тоже приходил поздно.
Вскоре нам объявили, что господин Дракстрейн прибыл. Судя по лицам служанок, в не слишком хорошем настроении.
