эльфам летят космолеты с Рутаркна. Богдан полетел в самое пекло, он подставил свой космолет под удар, чтобы спасти другой космолет с Беловолодом на борту. Яркая вспышка озарила темноту, Богдан погиб и только осколки от его корабля разлетелись в разные стороны в безвоздушном пространстве.
Алекс закричал от бессилия и направил жезл на корабли темных сил, и они по цепи начали взрываться один за другим.
Алекс повернулся и увидел, что он уже стоит возле Храма. Рид, Тара и Найна сражаются с охраной, не подпуская их к Хранилищу. Он поспешил им на помощь, но не успел он поднять руку, как увидел, что замертво упала Найна. Рид подскочил к своей жене, и загородил ее от смертельного удара, и его огромное тело упало на Тару. Отец сражался с Драконом и его соратниками на мраморных ступеньках, спускающихся к озеру, но темных было слишком много, и еще одна вспышка и Ар растворился в воздухе.
У Алекса дыхание перехватило, сердце замедлило свой ход, и раздался его пронзительный крик: — Нет!
Гнев охватил все сознание. Алекс пронесся, как ураган и рядом с Храмом не осталось ни одной живой души, и он опять услышал голос Даяны: — «Алекс, вернись ко мне!» Но он понимал, что теперь все что он должен сделать — это освободить мир от тьмы и остановиться он уже не сможет, даже если его полностью поглотит сила Кристалла.
В эту секунду он почувствовал, что барьер царства фей рушится. Страх за Даяну и сына пронзил его. Он сосредоточился и увидел, что все волшебные существа отражают атаки темных сил. Гномы верхом на единорогах неистово сражаются с отвратительными серыми монстрами. Они были столь безобразны, что внушали отвращение одним своим видом. Феи своими чарами превращали монстров в колючие кусты. Амуры стреляли из своих луков и посыпали их головы золотой пыльцой, отчего в глазах серых появлялись не гнев и злость, а улыбки и трогательные чувства ко всему живому.
Элура стояла в окружении фей, в ее руке светился изящный золотистый посох, из которого вырывались ослепительные белые лучи. Неожиданно тьма окутала все пространство, и в ночном небе появилось огромное существо в ярких сполохах огня, и страшный смех прокатился по всему небосклону. В его руке сиял меч, из которого вырывались огненные фонтаны. Все услышали его ужасающий голос:
— Элура, я долго ждал нашей встречи с тобой. В этот раз тебе никто не сможет помочь. Твой жуткий характер даже Нолмедира вывел из себя, — и направил на фею огненную струю, вырывающуюся из меча.
— Гагтунгр, я в состоянии сама о себе позаботится, а ты до сих пор зол на меня, за то, что я тебя отвергла, — пронесся злой голос Элуры, и Алексу показалось, что это был не ее голос, он был властным и надменным.
— Ты зря это сделала. Ты была бы Богиней в моем мире, а не царствовала над глупыми зверями и птицами, — пронесся ехидный голос Гагтунгра.
В эту секунду защитный купол царства фей засиял и начал рассыпаться на маленькие стеклянные частички, падая осколками на землю.
Гагтунгр еще раз направил огненный фонтан на Элуру и фей, и Алекс увидел, как у Элуры выпал из ее руки золотой посох, она пошатнулась и начала опускаться на мягкую зеленую траву. В эту секунду возле нее появились Нолмедир и Найрат.
Нолмедир окутал супругу защитным куполом, склонился над ней, взял на руки и прижал к своей груди. Из его глаз текли слезы, и на всю округу прогремел его глубокий стон:
— Дорогая, очнись! Я опоздал, прости. Открой глаза! Я готов подчиняться всем твоим приказам, только не оставляй меня одного.
Элура приоткрыла глаза и, пытаясь улыбнуться, прошептала: — Нолмедир, мой любимый эльф, я ухожу. Прости меня за все! Я виновата перед тобой, моя гордость не дала мне попросить у тебя прощение, но я хочу, чтобы ты знал, я всегда тебя любила, и всегда буду любить, — и ее тело обмякло на руках у Нолмедира.
Найрат опустил лук, на его глазах выступили слезы, и только его крик пронзил царство фей: — Алекс, вернись назад!
Алекс наблюдал за всем происходящим и понял, что у него больше нет сил, сопротивляться. Мир рушился на его глазах, и он не знал, как ему поступить — уничтожить его полностью или попытаться спасти остатки рухнувшего мира. Отчаянье охватило душу и заставило сердце замереть. Где та острая тонкая грань, когда нужно остановиться и нужно ли останавливаться? Все вокруг стало иллюзорным и прозрачным, и он услышал в голове мелодичный, приятный женский голос:
— Алекс, пойдем со мной!
Он повернулся и увидел женщину очень похожую на Даяну. Она протянула к нему руку, и он послушно взял ее за руку и увидел место, где Даяна стоит посреди полевых цветов в красивейшем разноцветном платье и весело смеется. Алекс почувствовал, как все его тело напряглось от боли и счастья. Он любовался своей женой. Она ему что-то рассказывала, обернулась и кому-то радостно помахала рукой. К ним бежал мальчуган в белой футболке и зеленых шортах.
— Пап, посмотри, чему меня научила тетя Яся, — ребенок сорвал цветок, скрыл его в ладошке, потом открыл ее, и из его руки вылетела бабочка. — Пап, тебе понравилось?
Алекс разглядывал ребенка лет семи, с темно-каштановыми волосами, голубыми глазами и улыбкой Даяны. В его глазах появились слезы, но он улыбнулся сыну и помахал головой.
— Пап, мам, пойдемте быстрее, нас все ждут, — прокричал мальчишка и радостно помчался вниз с пригорка.
— Не верится, что Святославу уже два года. Время так быстро бежит. Андрюше уже семь лет, а кажется, только вчера родился, — поцеловав своего мужа, промолвила Даяна, нежно взяла Алекса за руку и они вдвоем начали спускаться вниз по тропинке к утопающему в зелени дому.
У Алекса от ее прикосновения в сердце разгоралось чувство нежности и теплоты. Нет пустоты, нет злости, нет тьмы в душе. Алекс наслаждался этим местом — мир, тишина, цветные краски вокруг, рядом Даяна и его сын. У Никиты и Кати родился мальчик и у него сегодня день рождения. Они подошли к невысокой ограде, оплетенной вьющимися цветами, и Алекс вспомнил этот дом — это дом Никиты, они часто проводили в нем свое свободное время. Дверь открылась и на пороге появилась Яся:
— Алекс, ты как всегда опаздываешь!
Алекс окинул взглядом свою сестру и в полном изумлении крикнул: — Яся, ты беременна?
— Ты что, только сейчас заметил мой огромный живот? — удивленно спросила Яся.
— Сестренка, ты прекрасна!
— Если учесть, что
