Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Нет, спасибо, это у меня нервное… Я ничего не понимаю. Если Алиса не собирается меня убивать, о чем вы все время предупреждаете?
– Собирается и еще как собирается! И сделает она это, как и в случае с хирургом – совершенно безнаказанно, иначе игра будет несостоятельной. В конце игры должен быть приз либо чувство удовлетворения, а не наказание за содеянное. Это же вы внушали ей с десяти лет, что все человеческие поступки – это только игры. «Ребенок – Взрослый – Дитя» – она хорошо это усвоила. Вы самонадеянно решили, что самая интересная книжка для десятилетней девочки на ночь – это «Игры, в которые играют люди» Берна?! Поздравляю. Вы – следующий.
– Следующий?..
– Хирург, по мнению Алисы, был виноват в смерти тети Ираиды и матери. А вы убили тетю Леонидию. Бедная, бедная Леони, так, кажется, ее называла Алиса? Куда же вы, Гадамер? Подождите, я могу вам помочь, меня не интересует убийство Леони, да подождите же, черт бы вас побрал, ну вот… Порвала колготки. Сеанс… Импульсивный идиот! Сеанс окончен в шестнадцать сорок».
Отчим ворвался в квартиру слишком рано для его обычных приходов – в шестом часу, бросился в кухню, стал рыться в шкафах и ронять посуду на пол. Забравшись в стол, он разбил две тарелки и мою кофейную чашку. Я завопила что есть мочи, собирая осколки чашки, кореец нервно извинился и потребовал поставить на стол все высокие бокалы для сока. Я оттеснила его от стола и предложила разбить супницу, а бокалы не трогать, все равно это смешно – переливать суп из кастрюли в супницу, а потом – из супницы в тарелку. Но ему потребовались именно бокалы! Принюхавшись и не обнаружив запаха спиртного, я спросила, где он был. Оказывается, на сеансе у Пенелопы. «Полтора часа идиотского бреда», – так он это назвал. Мне бы научиться за полтора часа трепа доводить взрослого мужчину до такого исступления! Достала бокалы. Отчим выстроил их в ряд, два раза пересчитал, поменял местами, опять посчитал. Считай, не считай – бокалов всего четыре. Жалобно заявил, что должен быть еще один бокал. Именно он ему и нужен. Ну, Пенелопа, я тебе это припомню! Нет бокала, нет его, и все! Как это – все? Разбили. Давно. Леони разбила или он сам. Ах, он не помнит, чтобы разбивал бокал? Это было в прошлый Новый год, напился и разбил! Ладно, ошибочка вышла, в прошлый Новый год мы были в его родовом гнезде, под Тверью, там другие бокалы. Значит, в позапрошлом. Хорошо-хорошо, я сознаюсь, это я разбила нечаянно бокал, и если он не перестанет орать, разобью остальные четыре!
После такого заявления отчим посмотрел на меня взглядом удава, оценивающего размеры ужина, и задумчиво подошел к окну. Открыл створку, свесился, потом, ни слова не говоря, выскочил из кухни и хлопнул входной дверью. Ну, Пенелопа!.. Я старалась как могла, неужели в разговоре с нею что-то проскочило? Я стала вспоминать все мною сказанное тогда на сеансе.
Я не знала, куда пошел кореец, об этом я узнала позже, когда встретила соседку со второго этажа и та поинтересовалась, нашел ли мой отец портмоне, которое у него выпало из кармана, когда он наклонился из окна? Оказывается, он лазил на козырек крыши! Окно соседей со второго этажа выходит как раз на козырек, который нависает над входом в подъезд. Кореец прикинул, что, если выкинуть бокал в кухонное окно, тот грохнется как раз на козырек, и решил поискать бокал или его осколки, объяснив соседям свои действия поисками упавшего из окна портмоне. Наивный.
Первое, что я сделала, когда пришла домой после изолятора, свесилась из кухонного окна… и пошла к соседям на второй этаж. Интересно, они сказали ему, что я вылезала недавно на козырек за блокнотом?.. Наверное, сказали, потому что домой он не пришел, я заснула за полночь, отчима все не было (черт бы побрал эту Пенелопу!), еще сбежит, чего доброго, ищи его потом по всему свету…
Но кореец вернулся, я этого не слышала и увидела его уже на полу в коридоре, лежащего в своем утреннем кимоно на животе.
Дело в том, что утром к нашему подъезду с громким визгом тормозов подкатили два джипа. Из них вышло много мужчин в одинаковых одеждах, с одинаково отсутствующими шеями, и сначала я подумала, что во дворе будут снимать фильм, и несколько минут искала глазами тележки с камерами. Тележек не оказалось, зато тут же возникла «массовка» – полукругом собравшиеся ранние зеваки в ожидании «разборок».
Когда позвонили в дверь, я стояла коленками на подоконнике в длинной ночной рубашке, еще совершенно расслабленная после сна, изучая обстановку во дворе. Поэтому когда звонок стал долдонить беспрерывно – мелодичные удары гонга, – к двери подошел кореец в своем утреннем кимоно. Утреннее кимоно корейца – это желтые хризантемы на фиолетовом шелке. Почти минуту он смотрел в глазок, не понимая, что там такое чернеет, а это было дуло пистолета, приставленное с той стороны двери к линзе. Обычно кореец предельно осторожен, но тут открыл дверь на ширину цепочки, потому что еще не совсем проснулся и от любопытства. Цепочка была тут же сорвана мощным ударом, а кореец повален на пол и обыскан. Два человека из джипов быстро обошли квартиру, я слезла с подоконника, вышла в коридор и увидела лежащего на полу корейца (на животе, руки на затылке) и стоящих рядом с ним братьев Мазарини, повторяющих друг друга, как в кривых зеркалах. Тот, что был слева от корейца, тут же уставился на меня и нервно вытер ладони о полы пиджака. Тот, что справа, заметил этот жест и погрозил брату пальцем.
Помощников, обыскивающих квартиру, братья выслали во двор (я слышала, как один из них шепнул, что «это дело личное, семейное»), корейца подняли с пола, отнесли под руки в гостиную, потребовали показать паспорт, изучили документ с медлительностью и тщательностью участкового с незаконченным средним образованием, после чего мне было приказано одеться поприличней («…а то брат нервничает!») и принести пиво.
– У нас нет пива, – развела я руками. – Хотите сока?
Правый брат начал возмущаться и говорить: «Так не бывает, чтобы в приличном доме – без пива!», а левый только нервно вытирал рот рукой и сглатывал.
– Или оденься приличней, или разденься совсем, или сейчас дождешься! – повысил голос правый брат.
– Не смейте трогать ребенка! – возмутился отчим.
Я ушла к себе, сняла прозрачную ночную рубашку и оделась за сорок секунд (рекорд). Осмотрев меня в облегающих джинсах и свитере с высоким воротом, правый брат кивнул, а левый судорожно вздохнул.
Нас усадили за стол, сами братья сели напротив нас. К этому времени они перепутались, но я безошибочно угадала левого по масленому взгляду, которым он уставился в мое лицо. Его более стойкий к прелестям недозревших девочек брат, сосредоточенно сопя, покопался в карманах и выложил на стол маленькую коробочку. Открыл ее и вывалил кольцо. Золото и большой прозрачный камень.
– Она говорит, что любит тебя, – заявил брат, любуясь кольцом.
Кореец пожаловался на головную боль и попросил разрешения выпить чего-нибудь. Он старался изо всех сил, но ничего не понимал.
– Блин, я же сразу сказал девчонке принести пива, я же сразу по запаху твоему это сказал! – вдруг возмутился брат и стукнул кулаком по столу.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
