загнать автомобиль в них частично, так, чтобы кабина была во дворе, а корма снаружи пришлось забраковать сразу по нескольким причинам. Самое главное — ворота при этом оставались открыты. И дело даже не в том, что злоумышленник может соблазниться и попытаться пролезть в двадцатисантиметровую щель между бортом фургона и открытой створкой, либо проползти под днищем автомобиля. Оказывается, дом был оборудован охранным контуром!
Я, мягко говоря, удивился: артефактные охранные контуры стоили минимум несколько тысяч рублей, плюс несколько сотен в год — их обслуживание, а прежние владельцы даже не упомянули о такой дорогой детали. Но оказалось всё проще, стояла простейшая система, сделанная по лицензии, вы не поверите — всё того же Кротовского. Энергетическая цепь замыкалась через ключевые точки, и при нарушении целостности — поднимала громкий противный вой, а также отсылала по проводу сигнал в полицейский участок. Полицейским такие штуки сильно облегчали жизнь, даже с учётом ложных срабатываний по вине рассеянных или забывчивых владельцев. Потому городские власти предложили определённые льготы тем домовладельцам, кто установит себе такую систему, цена которой была в пределах тридцати рублей плюс подключение. Но штрафовали тех, у кого установленная ради льготы система содержалась в ненадлежащем виде или тем более не работала. А при открытых воротах — контур не замыкался, и охрана не включалась. Плюс местный участковый заявил, что «торчащая из ворот машинная задница» портит эстетический вид квартала. И может быть расценено, как неуважение к соседям, которым я в нос свой зад тычу.
К счастью, метрах в ста от дома в соседнем квартале я нашёл небольшой пустырь, как сказали местные — на месте сгоревшего сарая. Вызванный через вездесущих мальчишек владелец участка с радостью согласился сдать мне его в аренду на год за символический рубль при условии, что я оплачу приведение пустыря в порядок, как-то вырубку начавших расти кустов, вывоз мусора и выравнивание площадки. Так же он при свидетелях подтвердил, что не будет против ни засыпки участка гравием, ни возведения над ним навеса, а то и балагана[1]. Я так понимаю, ему штраф от участкового или уже прилетел, или вот-вот должен был это сделать, а навести порядок он по каким-то причинам не мог.
Площади пустыря хватит на возведение гаража под два моих фургона, да ещё и с верстаками внутри, но мне такого не надо. Расчистить по договору, который ещё нужно будет оформить у того же Ингвара Константиновича, придётся весь участок, а вот обустраивать под стоянку можно только нужную мне треть. А место удобно — идти от дома не больше двух-трёх минут и по хорошей дороге.
Ещё на этой же первой неделе семейной жизни пришлось поторговаться в агентстве по звукозаписи. Там пытались в договоре на дополнительный тираж уменьшить сумму отчислений, видимо, также рассчитывая на мою молодость. Да ещё и тираж указали пятьдесят тысяч экземпляров, тогда как профессор говорил, что планируется сто тысяч. Хотят разбить договор на два, и во втором ещё урезать ставку⁈ Причём начали с восьмидесяти копеек за диск, явно рассчитывая «уступить» и сторговаться за рубль. Но я, по совету деда, торговаться не стал, просто сказал, что мне это не интересно и собрался уходить. Мол, дел куча, всё такое.
— И вы так запросто откажетесь от сорока тысяч рублей⁈
— Всех денег не заработаешь. На переделке четырёх грузовиков я и уровень владения даром подниму, и заработаю не меньше. Причём получу сразу, а не мелкими частями за полгода.
Увидев, что я на самом деле ухожу, а не делаю вид, младший переговорщик от удивления или всё ещё недооценивая меня проговорился:
— А как же напечатанный тираж⁈ Мы уже обещали…
— Забавно. А если я пообещаю кому-нибудь ваш дом сдать на лето, под дачу? И потом, когда съёмщик уже на полпути будет, предложу вам «цельный рупь» за месяц?
В общем, договорились. После того, как я слегка прижал хвост дельцам снисходительное выражение с лиц у них если и не пропало, то сильно уменьшилось. Ну и я, в свою очередь, руки выламывать не стал, хоть и намекнул на такую возможность, а также напомнил, что профессору они полтора рубля с пластинки обещали не колеблясь, то есть им это явно не в убыток, не говоря уж про наши рубль двадцать. И, да, тираж подписали сразу сто тысяч штук, а я в реквизитах сторон исправил банковский счёт на Машин, как обещал.
Узнав из договора, что станет обладательницей ста двадцати тысяч рублей Мурка явно растерялась. Она макр третьего уровня, оценённый в минской Гильдии чуть больше сорока тысяч, держала в роли родового сокровища, а на самом деле, думаю, не представляла, как правильно распорядиться такими деньгами, и тут вдруг — втрое больше! Если бы года два назад на меня рухнуло такое предложение — я бы тоже растерялся.
— Это Ульянке надо будет сорок тысяч передать⁈
— Что, уже передумала?
— Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь⁈ Просто что-то не уверена в своих расчётах стала. Не привыкла такими суммами располагать.
— Ты же помнишь, что деньги будут не сразу? Что-то уже в конце этого месяца упасть на счёт может, но всю сумму ждать можно и полгода, и год, и дольше.
— Ничего, подождём. А можно как-то договориться, чтобы треть сразу отчислялась Ульке?
— В банке своём можешь условием поставить, чтобы треть зачислений сразу переводилась. Только не забудь указать, что речь только о перечислениях от одного определённого плательщика, а то от всех твоих доходов треть подруге улетит.
В пятницу со мной связался Суслятин. Поговорив о том, что работы в Дубовом Логе идут к завершению и в этом месяце надо будет организовать приёмку работ, он перевёл речь на пикапы.
— Замечательная машинка у вас получилась! Я одну себе забрал, как начальник, ещё три раздал помощникам, так меня завалили заявками с обоснованием, зачем каждому из писавших нужна такая же. Я хотел у вас лицензию купить, и документацию, чтобы самим таких наделать, штук двадцать пять хотя бы.
— Хотя бы?
— Ну, да. В идеале у каждого прораба такой автомобиль должен быть, и самому куда съездить, и бригаду аварийную подбросить, и материалы подвезти. Инженерам, аварийщикам тем же… Но потом передумали.
— Что так?
— Да увидели в Викентьевке ваши грузовики под насыпной груз, с кузовами, у которых хоть задний, хоть боковой борт откидывается, да ещё снизу, и поняли, что такое хотим даже ещё больше!
— Так понравилось?
— Эх,
