дергаю дверь на себя и крепко прижимаю к себе мать. — Папа? — смотрю удивленно на отца, маячащего за спиной матери.
— И тебе добрый день.
Проходят в квартиру, располагаются на диване. Мама смотрит с теплотой, но больше не спешит обнимать меня или заговаривать первой. Для матери отец — божество номер один. Она слушает его и выполняет его указания беспрекословно. Я уже смирилась с таким раскладом, но это не значит, что могу безэмоционально смотреть на родителей.
— Что за запах? — отец ведет носом.
— Ты, наверное, про тюльпаны? — киваю на столик, на котором стоит букет.
Отец кривится.
— Кислыми щами воняет.
— Я варила куриный суп.
Меня его слова не задевают. Я знаю, что пахнет хорошо. Я умею готовить и делаю это с удовольствием. Выпад отца говорит лишь об одном: я по-прежнему нелюбимая дочь.
— Хотите чаю? — решаю не обращать внимание на негатив.
— Нет, — резко осаждает меня отец. — Мы приехали на пять минут.
Класс. Мы не виделись полтора месяца, и все, что мне полагается, — пять минут.
— Это тебе, — без лишних вступлений отец кладет на стол какие-то документы и ключи от автомобиля.
— Что это? — спрашиваю с удивлением.
Отец снова кривится.
— Виссарион, — мать кладет ему на руку свою ладонь.
Пытается его успокоить, послужить буфером между нами. Она оборачивается и смотрит на меня:
— Мы узнали, что ты устроилась на работу, — говорит с улыбкой на лице.
— Секретуткой! — фыркает отец и даже не смотрит на меня.
— Помощником руководителя, — мягко поправляет мама. — Так вот, мы решили, что добираться на работу на общественном транспорте, тем более в такой холод — это кощунство. Ты наша дочь, и мы переживаем за тебя.
Ну да.
Отец забрал у меня деньги и машину два месяца назад. Вряд ли он думал о том, что я буду мерзнуть или голодать. Что-то изменилось. И мне это не нравится.
— Машинка очень красивая, — мама продавливает мягко. — Белый седан, «Мерседес». Я бы сама на такой ездила, но он слишком молодежный для меня.
И снова глупая шутка. А я не свожу взгляда с отца. Он смотрит куда угодно, но только не на меня.
— Нам пора, — встает.
Можно бы было врубить гордость и кинуть родителю в лицо эти документа от машины. Но она мне действительно нужна. Иногда мне приходится по работе ездить по городу, и это не всегда удобно. Ногу мокнут, мерзнут.
— Я могу встретиться с Майей?
Отец запретил моей сестре видеться со мной…
— Можешь, — кидает через плечо и выходит из квартиры, даже не попрощавшись.
С мамой прощаемся тепло. Они уходят, а осадок остается. Читаю документы на машину. Дарственная. Машина действительно хорошая и дорогая.
Подхожу к окну и выглядываю. Без труда нахожу ее. Припаркована под окнами. Пикаю сигналкой — отзывается.
Смотрю прямо перед собой, четко ощущая подставу. Не может быть все так просто. Телефон пиликает сообщением:
«Я все жду сказку…»
«Ты имеешь отношение к машине, которую отдал мне отец?»
Он же не сказал, что купил ее.
Обычно, если отец что-то делал для меня, то это было напоказ. Так, чтобы я валялась в ногах и целовала его ботинки, благодарила. Неважно, что он принес мне документы на машину. Отец ее не покупал.
Верчу в руках телефон. Ну. Давай же. Соври. Сделай это. Тогда я смогу запастись злостью на войну с тобой.
«Не имеет значения, кто ее купил. Важно то, что теперь ты не будешь мерзнуть по дороге на работу».
Выключаю телефон, так и не ответив на сообщение. Из кухни выходит Базилио. Он все еще слишком пугливый, поэтому не показывался родителям. Беру его на руки и глажу.
Рома не соврал. Он купил мне машину, и я приняла ее. Возможно, я пожалею позже, но пока что не могу поступить по-другому. Гордость — это очень хорошо. Особенно когда она не вредит здоровью. Решаю ответить и включаю телефон.
«Это не второй шанс или что бы ты там ни надумал себе», — пишу.
«Знаю. Ты всегда была умной девочкой, Дель. Мне положена сказка?»
«Не сегодня».
В ответ прилетает грустный смайл.
«Спасибо, Ром», — переступаю через гордость во второй раз.
«Расплатишься сказками».
Убираю трубку и ложусь на диван, Базилио ложится мне на живот. Урчит как трактор. Закрываю глаза и улыбаюсь. Сказки это хорошо. Жаль, что в моей жизни так и не случилась сказка…
Глава 13. Еще лучше
Рома
— Виссарион Арамович, приветствую, — захожу в кабинет к бывшему тестю.
Тот растягивает хищную пасть в широкой улыбке. Старый урод. И как только у этого козла могла родиться такая чудесная дочь? Не оскотиниться, не спиться, не сторчаться? Деля всегда была выше, чище своей семьи.
У отца Аделии при виде меня загораются глаза. Сто процентов он уже празднует наше с ней воссоединение. Этот мудак — последний человек, который узнает о нем.
— Здравствуй, Роман! Чему обязан? — усаживается в большое кожаное кресло и вальяжно постукивает по массивной столешнице.
Опускаюсь в кресло напротив.
— Не буду ходить вокруг да около, — кидаю перед ним документы на тачку. — Я хочу, чтобы вы отдали эти документы и ключи от автомобиля Аделии.
Вскидывает брови, пальцем подтягивает к себе бумаги, читает, отмечает марку и модель. Брови ползут еще выше.
— Не слишком дорого тебе выходит бывшая жена? — хмыкает.
— В самый раз, — отвечаю обтекаемо.
— Почему сам не передашь?
— Будет лучше, если это сделаете вы.
— Думаешь, от тебя не возьмет?
Думаю, да. Она мне на сообщения не отвечает, а тут тачка.
— Нахрена тебе это надо, Ром? — спрашивает и буравит меня взглядом. — Неужто надумал вернуть?
Старый хрыч — последний человек, которому я буду открываться.
— Считайте это компенсацией.
Громко и мерзко усмехается:
— Так надо было ей купить брюлики, тачка нахрена? Аделия столько не стоит.
Уебок.
Внутри закипает злость. Блять, хоть бы не сорваться на него. Не хватало нам семейного скандала с рукоприкладством. Потому что приложить его уж очень хочется. Причем довольно давно.
Встаю, поправляю пиджак:
— Аделия стоит гораздо больше. — У Виссариона загораются глаза. — Что ж. Мне пора. Надеюсь, что вы сделаете все, как я просил.
Сваливаю от греха подальше. Прыгаю в тачку, отправляясь
