Он набил свою трубку дрожащими пальцами. Через десять минут дыхание пришло в норму, руки перестали дрожать. Он набрал номер закусочной.
– Хосе, скажи моим ребятам, что все в порядке. Они могут возвращаться домой.
14
Решение накопившихся бумажных проблем доставило Роду значительно больше удовольствия, чем обычно. Вероятно, Манфред сдержит свое слово, у него есть для этого все возможности. И тогда «Сондер дитч» будет принадлежать ему. Решив последнюю проблему, Род откинулся в кресле. Он более не ощущал последствий бурно проведенного уик-энда и чувствовал себя просто замечательно.
«Если я ее заполучу, она станет лучшей шахтой на всем месторождении, – подумал он. – О ней будут говорить все от Уолл-стрит до Парижской фондовой биржи, а также о человеке, который руководит ею. Я знаю, что нужно сделать и как. Я снижу производственные расходы до минимума. Наведу порядок. Фрэнк Леммер был хорошим человеком, умел отнимать породу у земли, но не сделал все возможное. Обработка стоила почти девять рандов за тонну.
Я буду добывать породу не хуже, чем он, но дешевле. Успех любой операции зависит от характера человека, который ее возглавляет. Фрэнк Леммер часто говорил о снижении расходов, но действиями подкреплять не собирался, и мы все знали это. Расходы возрастали потому, что мы разрабатываем богатую породу – можем позволить себе тратить много. Я тоже буду говорить о снижении расходов, но сдеру кожу с задницы любого, кто решит, что я шучу.
В прошлом году Хамилтон в компании «Вестерн холдинг» сумел снизить производственные расходы до шести рандов за тонну. Здесь я могу сделать то же самое! Я могу повысить прибыль на двенадцать миллионов рандов за один год. Если мне дадут эту должность, о «Сондер дитч» будут говорить на всех финансовых рынках мира».
Проблема, над которой ломал голову Род, была кошмаром всей золотодобывающей промышленности. С 1930 года цена на золото была фиксированной – 35 долларов за унцию. Производственные расходы постоянно возрастали. Тогда прибыльной считалась концентрация четыре пеннивейта на тонну породы. Сейчас при концентрации даже восемь пеннивейтов следовало сильно задуматься, стоит ли начинать дело.
Таким образом, многие миллионы тонн породы, содержание золота в которой находилось в пределах между четырьмя и восемью пеннивейтами на тонну, находились вне досягаемости человека до того момента, когда будет повышена цена на золото.
Огромное количество рудников с резервами, исчисляемыми миллионами рандов, не могли работать, так как содержание золота в руде не превышало магическую цифру «восемь». Эти рудники стояли заброшенными, ржавчина поедала их копры, железные крыши цехов медленно проседали. Возросшие производственные расходы лишили их жизни, они были обречены, и причиной этого стали два слова:
НЕПРОМЫШЛЕННАЯ РАЗРАБОТКА
«Сондер дитч» работала с породой, содержание золота в которой находилось в пределах двадцати – двадцати пяти пеннивейтов на тонну. Она была богатой, но могла быть еще богаче.
Раздался стук в дверь.
– Входите! – крикнул Род и взглянул на часы. Уже девять часов. Время еженедельной встречи руководителей всех подразделений.
Они вошли по одному и парами. Их было двенадцать. Это были солдаты первой линии обороны, боевые офицеры Рода. Они спускались вниз каждый день, каждый в свою секцию, и непосредственно руководили атакой на скалы.
Пока они разговаривали между собой, ожидая начала совещания, Род внимательно рассмотрел каждого и вспомнил о словах Германа Коха из компании «Англо-Американ»: «Горное дело – жестокая игра, и она привлекает подобных себе людей».
Это были люди именно такой породы, физически и умственно жесткие, и Род вдруг понял, что и он принадлежит к этой породе. Нет, не только принадлежит, но и является лидером. С чувством гордости и расположения к этим людям он начал совещание:
– Итак, послушаем ваши жалобы. Кто первый разобьет мое сердце?
Есть люди, наделенные талантом управлять другими людьми и добиваться от них максимальных результатов. Род был именно таким человеком. Причем высокий рост, повелительный голос и сердечный смех не являлись в этом случае главными. Требовались особый магнетизм, личное обаяние и непогрешимое чувство времени. Под его председательством совещание иногда перерастало в перебранку, но все замолкали и согласно кивали головами, когда начинал говорить Род.
Они знали, что он такой же жесткий, как и они, и уважали его за это. Они знали, что в его словах всегда есть смысл, и потому слушали. Знали, что он выполняет свои обещания, и потому не беспокоились. А еще они знали, что, приняв решение, он не отступит, и потому каждый знал свое место.
Каждый из этих руководителей выразил бы свое мнение скупо: «Айронсайдс – настоящий мужик». Такие слова были равнозначны благодарности президента.
– Отлично, – закончил совещание Род. – Добрых два часа вы только мололи языками. А теперь, если не возражаете, отрывайте задницы от стульев, спускайтесь вниз и начинайте выдавать породу.
15
Пока руководители планировали работу на неделю, их подчиненные уже работали глубоко под землей.
На восемьдесят седьмом уровне по тускло освещенному штреку шел похожий на огромного медведя Ковальский. Лампу на каске он выключил и двигался неожиданно бесшумно для человека таких габаритов. Впереди он услышал голоса, остановился и прислушался. Не было слышно скрежета лопат, никто не перекидывал породу, и неандертальские черты лица Ковальского перекосила гримаса ярости.
– Ублюдки, – едва слышно пробормотал он. – Думают, что я в забое. Думают, что могут сидеть на жирных задницах и не ворочать камни.
Он снова двинулся вперед – медведь на кошачьих лапах.
– Сейчас поймут, что ошибаются.
Он вышел из-за поворота штрека и включил лампу. Трое горняков были поставлены им здесь убирать щебень и камни с пола и грузить их в вагонетки. Двое сидели, прислонившись к вагонеткам, и курили, третий рассказывал им, как хорошо попил пива на прошлое Рождество. Лопаты и кувалды валялись у стены.
Все трое замерли, как только их коснулся луч лампы Ковальского.
– Так! – взревел Ковальский и, схватив могучей рукой одну из кувалд, одним движением сбил ее с рукоятки. В руках Ковальского оказалась четырехфутовая палка из отборного железного дерева. – Ты, босс-бой! – Он схватил за горло ближайшего банту. Одним рывком он бросил его на колени и потащил по штреку. Даже в ярости Ковальский позаботился о том, чтобы сделать все без свидетелей. Двое оставшихся горняков замерли в ужасе, они не могли пошевелиться, тем более помочь товарищу, крики которого доносились из темноты.
Первый удар гулко разнесся в замкнутом пространстве штрека, за ним последовал душераздирающий крик.
Следующий удар, следующий крик.
Удары следовали один за другим, крики превратились в стоны, слабые рыдания, потом стихли совсем.
