Мейхью, не скрывая удовольствия, коротко хохотнул. Должно быть, каждый инквизитор испытывает мгновения тихой радости, когда замечает следы смятения на челе избранной жертвы.
— К какой разведке вы стараетесь меня отнести? — спросил Андрей и насмешливо прищура глаза… — К китайской? А может, к польской? Или израильской?
Мейхью тоже улыбнулся.
— Читаете на ночь детективы? Нет, дорогой мистер Стоун. В связях с политической разведкой вас не подозреваю. А вот экономический шпионаж — это в наше время куда опаснее. Признаюсь, больше всего беспокоился, не из хуперовской ли вы команды.
— И что же? За сколько месяцев вперед этот джентльмен уплатил мне содержание?
— Не стоит иронизировать, мистер Стоун. Если бы от Хупера вам причиталась зарплата, хотя бы за один день, на вашу жизнь я бы не поставил и цента. Ваша лодка, какой-нибудь дикий катер…
— Спасибо за откровенность, — сказал Андрей. — При первой возможности я поделюсь вашими сомнениями и планами с его величеством.
Мейхью не выдал ни испуга, ни растерянности
— Вы разумный человек, мистер Стоун. Сейчас мы зайдем ко мне в офис. Я обещаю прекрасный кофе. Поговорим. И после этого вы поймете, что в отношении вас у меня никаких планов нет.
Мейхью занимал небольшую комнату, находившуюся на первом этаже виллы. Она походила изнутри на бронированный ящик. Андрей заметил, что окна ее забраны пуленепробиваемыми стеклами и прикрыты легкими стальными жалюзи. Двери и рамы подключены к. сигнализации. На голых стенах, окрашенных в мягкие палевые тона, не висело ни картин, ни фотографий — сухая кабинетная строгость.
Подойдя к сейфу, Мейхью указал Андрею на два кресла, стоявшие возле невысокого журнальной столика.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Я только кое-что достану из ящика.
Андрей огляделся и сел так, чтобы оказаться лицом к двери. Мейхью похрустел колесиком кодирующего устройства, набрал шифр и открыл тяжелую дверцу сейфа. Взял с полки плотный синий конверт. Захлопнул хранилище и с пакетом подошел к столику.
— Сейчас подадут кофе, — сказал он, опускаясь в кресло.
Когда и откуда он подал сигнал прислуге, Андрей не заметил.
Устроившись поудобнее, Мейхью блеснул толстыми стеклами очков и словно через микроскоп взглянул на Андрея. Достал из пакета плотный квадратный лист. Протянул.
— Вам знакомо это?
Андрей придвинул к себе блестевший глянцем фотокартон.
Перед ним лежала цветная репродукция картины Чарльза Стоуна. Того самого, настоящего, которого давно нет в живых. Тот написал ее в расцвете таланта, задолго до того, как коварная игла впервые ввела в его тело наркотик.
Бросив взгляд на фото, Андрей оттолкнул его по столу в сторону Мейхью. Сказал, испытывая неприятное ощущение нечестности:
— Это моя работа, мистер Мейхью. «Закат на Лимпопо». Довольно давнее дело. Где вы ее откопали?
Впервые Андрей открыто присваивал себе авторство вещи, которой его кисть не касалась. И это подарило ему не чувство радости, которое испытывают профессиональные воры, а гнусное ощущение унижения и грязи, свойственное честному человеку, по какой-то причине присвоившему чужую собственность.
— Фамилия Голдсмит вам о чем-нибудь говорит? — спросил Мейхью.
— Отгадывать загадки не мое хобби. Я знал трех Голдсмитов и четвертого, который именовал себя Гольдшмидтом. Какого из них я вам должен сдать как агента Хупера?
— Зачем вы так? — обиженно протянул Мейхью. — Я всего лишь хотел сказать, что, как оказалось, у нас есть общий знакомый с такой фамилией.
— Кто же? Во всяком случае, не Боб Голдсмит. Что может быть общего между букмекером и таким лощеным джентльменом, как вы?
— Боб? — переспросил Мейхью. — Нет, такого я не знаю.
Тут Андрей изобразил внезапное озарение.
— О Боже! — воскликнул он и всплеснул руками. — Бьюсь об заклад, это Джерри! Полковник Джеремия Голдсмит.
— Попадание! — сказал Мейхью удовлетворенно и откинулся на спинку кресла.
Миловидная длинноногая девица осторожно вкатила в комнату сервировочный столик. Виски, кофе, содовая вода, фрукты…
Занявшись кофе, Андрей сумел унять волнение, которое доставила новость, сообщенная Мейхью. Он торжествовал и был готов запеть.
«Ай да Профессор! — думал Андрей с радостным подъемом. — Ну, Корицкий!» Это он точно просчитал ходы в партии, которую теперь черными фигурами играл Мейхью. Черными, потому что белую пешку Андрей и Корицкий ходом е2-е4 двинули по доске очень давно. Андрей без рисовки сейчас ощущал себя пешкой, но теперь уже не простой, а заведомо проходной, неудержимо рвущейся на ферзевую линию.
Первый ход в этой партии сделан три года назад. Тогда Андрей пролетом из Мельбурна остановился в Лондоне. Вечером ему позвонили в отель «Мейфлауэр».
— Хэллоу, мистер Стоун, — произнес голос, который Андрей не мог спутать ни с чьим другим. — Добрый вечер.
— Добрый вечер. Слушаю вас, — ответил Андрей.
— Сэр, заказанные вами билеты уже оформлены. Когда вам их доставить?
— Я заеду за ними сам, — сообщил Андрей.
Утром он встретился с мистером Остином Райтом, старомодным чопорным старичком, содержавшим часовой магазин и мастерскую неподалеку от Чарринг-Кросс. Трудно сказать, кто и каким образом сумел привлечь добропорядочного британского патриота к тайным играм третьей стороны, но свои функции часовщик исполнял спокойно и пунктуально.
— Не могли бы вы взглянуть на мой хронометр? — спросил Андрей и отщелкнул защелку металлического браслета.
Мастер принял часы, опустил лупу со лба к глазу, скальпелем отколупнул заднюю крышку, открыл механизм. Внимательно вгляделся, что-то тронул пинцетом, потом закрыл крышку и вернул лупу на лоб. Встал с места, вышел в соседнюю комнату. Вернулся, неся небольшой белый конверт. Подошел к рабочему месту, взял часы, положил их на конверт и протянул посетителю.
Андрей принял поданное. Надел часы на руку. Внимательно осмотрел конверт. Знаки, удостоверявшие неприкосновенность послания, находились на своих местах.
— Благодарю, мистер Райт.
Сунув конверт в карман, вышел из мастерской.
В гостинице Андрей вскрыл послание. Достал авиационный билет компании «Бритиш эйруэйс». Рейс Лондон — Иоганнесбург. Из билета извлек записку.
«Сэр! Желаю удачной поездки на родину. Думаю, полет будет приятным. Побывать на земле детства — всегда счастье. Лететь особенно хорошо, когда рядом интересные спутники. Зная ваше неудержимое пристрастие к женскому полу, уверен, блондинка, которая будет лететь рядом с вами — она очаровательна! — не останется без внимания. Помню ваш девиз: путь к женщине лежит через сердце ее ребенка. Думаю, что и муж уважаемой дамы, который ждет ее возвращения, не откажется вам позировать. Тем более, что в последнее время вы пишите очаровательные портреты. Желаю успеха».
