разбросанную одежду. Каждый наклон отдавался в голове мучительным «мозготрясением». Оделся Вадим уже в коридоре. Сначала он хотел просто уйти, но потом передумал и прошел на кухню. На подоконнике лежали отрывной блокнот и карандаш, оканчивающийся ластиком.
«Все было замечательно! Ушел. Похмелье», – размашисто написал коммерческий директор. Потом подумал и стер ластиком восклицательный знак после слова «замечательно», еще подумал и поставил его после слова «Похмелье», затем он с чувством выполненного долга покинул квартиру юриста.
Спускаясь по лестнице, Городецкий набрал номер вызова такси, но вовремя вспомнил, что не знает своего местонахождения. Он вышел на улицу и решил обойти дом вокруг, совершенно не надеясь найти табличку с названием улицы и номером дома. Его пессимизм был оправдан, таблички не было. Зато недалеко всеми огнями светилась огромная вывеска ночного клуба. Вадим Сергеевич направился туда, уже наверняка зная, что домой он уедет по цене равной стоимости авиаперелета «Москва – Париж».
Вадим
Садясь в такси, Вадим представил жену, мирно спящую после очередного «суаре». Ему даже показалось, что он ощутил насыщенный парфюмом запах своей квартиры. Лицо дернулось в непроизвольной гримасе, а к горлу подступила тошнота. Именно Наташку ему хотелось видеть меньше всего. Подумав, а может наоборот, не подумав, Вадим назвал таксисту адрес Директора. Уже потом, выгрузившись из машины, он сообразил, что Сашка может быть не один. И даже наверняка не один.
– Значит надо спустить его во двор,– вслух подумал Вадим.
Он знал, что похмелье при посторонних действовало на Директора угнетающе. Вадим набрал Сашкин номер, гудок в трубке отозвался болезненным стуком в висках. Гудело долго, Вадим прикрыл глаза и стал привыкать к этому печальному звуку. Наконец возник голос, весьма отдаленно напоминающий голос Директора.
– Надо выпить, – трагически произнес этот голос, без всякого приветствия.
– Спускайся, я у подъезда,– также без приветствия ответил Вадим.
Буквально через несколько минут друзья уже сидели в круглосуточной забегаловке, которая находилась, чуть ли не во дворе Сашкиного дома, и, дыша друг на друга тяжелым перегаром, делились воспоминаниями о вчерашнем празднике. И чем больше коньяка употреблялось внутрь, тем ярче становились картинки вчерашнего юбилея.
Слава богу, Директору хватило ума не тащить в постель очаровательную Женю. Но его разговор по мобильнику с просьбой прислать ему двух проституток был слишком громким. И последнюю фразу: «Я не собираюсь всю ночь слюнявить ушко юной официантке – девственнице, мне нужен разнузданный секс» слышала не только официантка – девственница, но и все, кто в это время оказался в радиусе десяти метров от него.
Естественно после этого, Жени никто нигде не видел, она тихо удалилась с бала, не оставив на парадной лестнице даже туфельки.
Две «девушки по вызову», явившиеся в конце празднования бережно погрузили Директора в такси и доставили домой, не уронив с его головы ни волоса, а потом всю ночь бережно охраняли беспокойный сон VIP-клиента. Только он этого уже не помнил. Проснувшись в мерзком состоянии, он галантно выпроводил ночных благодетельниц и стал мысленно отправлять сигналы SOS в окружающее пространство. Видимо именно эти телепатические посылы и привели Вадима к подъезду Директора.
– Так какого хрена мы сидим здесь, – удивился Вадим, – могли бы хмелиться у тебя дома без свидетелей.
– Да нет у меня дома ничего, чем можно хмелиться, эти ночные моли выпили всё, что было в моём баре и съели всё, что было в моем холодильнике. Хотя я не уверен, было ли что в холодильнике до их прихода.
Когда первая и самая мучительная стадия похмелья была пройдена и, измученные вчерашним возлиянием организмы директоров, пришли в приличное состояние, они покинули кафе.
Впереди было два выходных дня, и друзья решили пуститься во все тяжкие. Ввиду того, что плотских утех этой ночью у них не случилось, качественный секс в их планах значился под номером один. За его организацию взялся Директор, как большой знаток заведений ублажающих тело и входящий в число самых щедрых посетителей этих оазисов. Он знал всех или почти всех, кто содержал салоны продажной любви, в числе его знакомых был и УЕФА. Именно ему и позвонил Сашка, с просьбой организовать ночь разврата на высшем уровне. Согласие Рината он получил сразу, договорившись на сегодняшний вечер.
Следующим пунктом их программы была покупка огромного букета цветов для очаровательной официантки Жени, которую Директор незаслуженно обидел. Сначала Сашка хотел подарить ей что-нибудь очень дорогое, его вина была очевидной, но потом друзья решили, что это будет как-то меркантильно. В конце концов, она ему «не мать, не сестра и даже не любовница» (Ильф и Петров 12 стульев). Решено было подарить цветы и в знак примирения отобедать в любимом ресторане.
Букет купили в дорогущем цветочном магазине, он был чересчур помпезен и еле умещался в руках Директора. В ресторан они вносили это сооружение, как грузчики вносят антикварный комод периода Регентства, вызывая улыбки у окружающих.
Женя подошла к их столу почти сразу, едва они разместились со своим презентом. Нарушая заведенный порядок ресторана, она поприветствовала только Вадима, совершенно не обращая внимания на Директора. Тот в присущей ему шутливой манере пытался разрядить обстановку, но девушка была серьёзна и немногословна. И когда Директор попытался торжественно вручить ей благоухающую мини-оранжерею, она просто отказалась её принять. Так и отобедали они, вдыхая смешение цветочного амбре с запахом ресторанных яств. Цветы они забирать не стали. Выходя из зала, Вадим оглянулся: зрелище было печальным – одинокий букет «сидел» на стуле за опустевшим столом.
В ресторане Сашка как-то еще пытался шутить, но выйдя на улицу, сник и замолчал. Невеселое настроение друга передалось и Вадиму.
– Почему в этой жизни все так нескладно – думал он, – видимо, изначально задумано, что светлая сторона души не всегда одерживает верх над темной.
Ему вдруг подумалось, что лучше бы вчерашнего вечера в Женькиной жизни не было.
Тем временем Директор, ворошил свой внутренний мир, пытаясь найти оправдание себе.
– Слушай, Вадим, а может виновато подсознание, которое почувствовало угрозу одинокому существованию старого холостяка? …
Духота дневного зноя спеленала его слова и потащила их в тихий переулок за рестораном, туда, где спал одинокий рыжий пёс. Интуитивно почувствовав какое-то движение вокруг себя, он поднял голову, сонно оглядел окрестность и снова улегся спать.
Катя
Кроме похмельного синдрома Катю этим утром мучили мысли о жизни.
Открыв глаза, она поняла, что одинока в этой огромной кровати и привычно одинока в этом многолюдном городе, в целом мире, да и в бесконечной Вселенной. Её физическое состояние было мерзким, но моральное…было гораздо хуже. Она притянула
