в сопровождении гребной галеры взяли курс на Кронштадт. К тому времени порт уже был занят войсками, верными Екатерине. Миних предложил Петру III на галере добраться до Ревеля, а оттуда на военном корабле отплыть к армии в Померанию. Старый фельдмаршал ручался, что таким образом император не позднее чем за шесть недель восстановит контроль над Петербургом и всей Россией. Если бы Пётр III успел в Ревель, а потом к заграничной армии раньше, чем туда прибыли бы рескрипты Екатерины, соответственно, у него оставались бы шансы на успех. Учитывая нелюбовь офицеров к свергнутому императору, представляется все же сомнительным, что Петру III удалось бы вернуть трон, даже последуй он совету Миниха. Вероятно, самым целесообразным было просто скрыться за границей. Однако император предпочел не рисковать. Он вернулся в Ораниенбаум и решил вступить в переговоры с Екатериной, предлагая ей разделить власть. Никаких сил, кроме нескольких голштинских батальонов, за свергнутым императором не было, и нелюбимая супруга не сочла необходимым даже ответить на это предложение.
Утром 29 июня гусары под командованием Алексея Орлова вошли в Петергоф, следом двинулись пехотные полки. В 11 часов здесь верхом появилась императрица, восторженно приветствуемая войсками. К тому времени император сам выразил намерение отречься от престола и в первом часу был привезен в Петергоф генералом Измайловым. Петра III поместили под домашний арест в дворцовый флигель. Здесь от перенесенных потрясений он упал в обморок. Один из главных заговорщиков граф Никита Иванович Панин вспоминал о свергнутом императоре: «… Я считаю несчастием всей моей жизни, что принужден был видеть его тогда. Я нашел его утопающим в слезах. Он бросился ко мне, пытаясь поймать мою руку, чтобы поцеловать её, любимица его бросилась на колени, испрашивая позволения остаться при нем. Пётр также только о том и просил…» Однако императорскую любовницу Елизавету Воронцову тотчас отправили в Москву, где срочно выдали замуж. Очевидно, убийство Петра III было задумано сразу же, и заговорщики спешили избавиться от опасного свидетеля, чтобы не брать лишнего греха на душу. Чтобы утешить и усыпить бдительность арестованного, ему позволили оставить скрипку, собаку и прислужника-арапчонка (как свидетель он опасности не представлял).
Вечером того же дня Петра под усиленным конвоем отправили в загородный дворец в Ропше. Слуги, сопровождавшие арестанта, не без оснований предупреждали его: «Батюшка наш! Она прикажет умертвить тебя!» Свергнутый император тоже начал испытывать определенную тревогу насчет своей дальнейшей участи. Он пытался уверить императрицу в своей полнейшей безобидности. Например, 30 июня Пётр писал Екатерине: «Ваше величество, можете быть во мне уверены: я не подумаю и не сделаю ничего против вашего царствования» – и просил ускорить свой отъезд «с назначенными лицами (Елизаветой Воронцовой) в Голштинию».
Но Екатерина II отпускать его не собиралась. И вот уже Алексей Орлов, вместе с несколькими офицерами экс-императора в Ропше, пишет императрице: «Матушка милостивая Государыня; здравствовать Вам мы все желаем… Урод наш очень занемог… Как бы сего дня или ночью не умер». Возможно, это попытка создать алиби на будущее, чтобы уверить общественность в будущей скоропостижной смерти Пётра III «от естественных причин». Не исключено, что первоначально бывшему императору думали дать яд, чтобы потом его тело без следов насилия можно было предъявить публике, в том числе и иноземным послам. Но случилось так, что Пётра убили иначе.
6 июля 1762 года Алексей Орлов прислал отчаянное по форме и страшное по содержанию письмо: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось. Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка, готов итить на смерть. Но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя – но, Государыня, свершилась беда, мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. – Б. С.), не успели мы разнять, а его уж и не стало, сами не помним, что делали, но все до единого виноваты – достойны казни, помилуй меня хоть для брата; повинную тебе принес и разыскивать нечего – прости или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек!»
Убийство Петра III. Гравюра конца XVIII в.
Как именно убивали Петра III, мы навряд ли когда-нибудь узнаем с абсолютной точностью. По одной из версий, Алексей Орлов с офицерами в обычном для них пьяном состоянии заставили своего узника, жаловавшегося на сильные головные боли и общую слабость, играть с ними в карты и спровоцировали за карточным столом ссору. Князь Федор Барятинский ткнул Петра III вилкой, а в начавшейся свалке несчастному проломили череп (по другой версии, удушили). Манифест Екатерины о кончине супруга – «бывшего императора Петра III» причиной его смерти называл «прежестокую геморроидальную колику». Посол Франции в Петербурге де Брейтель по поводу того, как императрица демонстрировала окружающим глубокое горе в связи со смертью ненавидимого ею мужа, записал в дневнике: «Эта комедия внушает мне такой же страх, как и факт, вызвавший её». За границей мало сомневались, что Пётр III был убит по тайному приказу императрицы. Тем более что похороны умершего экс-монарха были организованы очень скромно в Александро-Невской лавре, а императрица, якобы по просьбе Сената, «шествие свое в невский монастырь к телу бывшего императора Петра Третьего отложить изволила».
Гробница Петра III в Петропавловской крепости
Несколько лет спустя граф Воронцов как-то встретил князя Федора Барятинского, согласно преданию первого бросившегося на свергнутого императора с вилкой, и спросил его: «Как ты мог совершить такое дело?» На что несколько удивленный князь ответил: «Что тут было делать, мой милый? У меня было так много долгов». Здесь фактически содержится признание, что Барятинский действовал отнюдь не по собственной воле и тем более не под влиянием сиюминутного настроения. Получается, что ему заранее обещали заплатить за участие в убийстве поверженного императора, заплатить покрытием его немалых карточных и иных долгов. Между тем сам Алексей Орлов в тот момент еще не располагал сколько-нибудь значительными денежными суммами. Баснословное богатство свалилось на семейство фаворита-временщика уже после воцарения Екатерины. Только она могла облагодетельствовать Барятинского, Алексея Орлова и других убийц Петра. Значит, они заранее заручились согласием императрицы не только на «прощение», но и на весьма существенные награды за содеянное.
Ломоносов Михаил Васильевич
Великий русский химик и физик и не столь великий поэт Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1768) происходил
