начинает отбивать ритм песни и присутствующие поворачиваются к сцене.
— Дай угадаю, потом ты попросишь мой номер и пообещаешь незабываемую ночь? — иронично замечаю я, прикусив губу.
— Возможно, — он демонстративно приподнимает голову, а затем подзывает меня пальцем. Сдерживаясь, чтобы не послать его, немного подхожу ближе, решая подыграть. — Но в моем случае, я никогда не бросаю слов на ветер.
Боже. Какой стандартный подход. Он кажется мне смутно знакомым, но если так подумать, то все друзья Макса как на подбор: дерзкие, туповатые и не видят ничего дальше собственного носа.
— Знаешь, я тоже предпочитаю держать слово, — наклоняюсь и между нашими лицами остается всего пара десятков сантиметров. Парень облизывает губу и я бросаю на него вызывающий взгляд. Мой голос понижается до уровня шепота. — Так вот, если хочешь еще хоть раз зайти сюда, держи свои руки и глаза подальше от меня, — а затем киваю на пиво. — За счет заведения.
Он открывает рот, чтобы сказать очередную глупость, а я уверенна, что это будет именно она, но тут раздается голос в микрофоне:
— Мира.
Я поворачиваюсь к сцене. Никита показывает на часы. Мы уже должны начинать, к тому же гости заметно скучают. Я убью Макса собственными руками.
— Ты справишься? — спрашиваю я у бармена.
Он кивает. Вытираю руки и выхожу из-за барной стойки. На мое плечо ложится чья-то рука и я резко оборачиваюсь. Это тот нахальный парень с бутылкой пива.
— Стой, ты Мира? — в его голосе столько удивления.
Неужели он только сейчас понял кого пытался затащить в постель? Мне казалось уже все друзья Макса меня знают.
Его прикосновение не грубое, но заметив мой суровый взгляд, а в данную секунду я готова его убить, он тут же убирает свою руку.
— Да, Мира, — отвечаю я, разворачиваюсь и иду к сцене.
Нужно после выступления спросить у Макса, кто это и сказать, чтобы держал своего друга от меня подальше. У нас действует негласное правило: держи руки при себе или вход в клуб навсегда закрыт.
Надеваю на себя гитару, поправляю волосы и подхожу к микрофону.
— Ну что, мы начинаем, — Никита проводит медиатором по струнам и зал заполняет музыка.
Глава 5
Богдан
Мира.
Повторяю про себя в сотый раз, при этом как полный кретин разинув рот, словно чертова рыба.
Бестия, обслуживающая меня за барной стойкой и зажигающая на сцене — «святая Мира».
Хватаю со стола стакан с виски и делаю жадный глоток, не сводя взгляд с девушки. Обнаженную кожу рук покрывают татуировки, тянущиеся замысловатыми узорами от запястий и до плеч. Темно-карие глаза горят диким пламенем, всякий раз, когда она проводит медиатором по струнам. Вместо вороньего гнезда — длинные блестящие кудрявые волосы, которые доходят до поясницы. Вместо худобы и торчащих костей — упругое, подтянутое тело. Прожектора мелькают по ее фигуре, делая еще более нереалистичной. Я понимаю, что прошло время, и она изменилась, к тому же я видел силуэт на фото и все же…
— Ты можешь наконец-то закрыть рот, — хохочет Макс.
Голова идет кругом. Я чувствую себя полным идиотом. Уже полчаса пялюсь на сцену и не могу отвести взгляд от девчонки. Хотя это можно списать на временное помутнение рассудка из-за перелета.
Она улыбается солисту и тот отвечает тем же. Ее пальцы скользят по грифу гитары, беря очередной аккорд.
— Это ее парень? — спрашиваю у Макса.
Киваю в сторону солиста. Трудно не заметить влюбленный взгляд и глупую улыбку, появляющуюся на его лица, стоит только Мире подойти к нему ближе. Удивительно, как он еще не захлебнулся слюной.
— Не смеши, — отмахивается Макс. — Мира и Никита никогда не будут вместе. Он, конечно, пытается и надеется на что-то большее, но я неоднократно советовал отступить.
— Почему?
— Ну начнем с того, что Мира не сторонница отношений.
— Дружба с привилегиями — это уже нечто большее.
— Еще раз заговоришь о моей сестре в таком контексте, и я сделаю так, что ни одна девушка не посмотрит на тебя сегодня.
Я закатываю глаза. Даже не знаю, что больше меня смешит в этой ситуации.
— Ей пятнадцать, и она должна спросить разрешение у старшего брата, можно ли ей с кем-то переспать? — не могу скрыть сарказма.
Нам по двадцать пять лет и мы вольны сами распоряжаться своей жизнью. Макс же ведет себя так, будто контроль жизни его сестры-подружки — самое главное, что его заботит. Я, конечно, тоже порой не в восторге от выбора сестры и не забываю ей об этом прямо говорить, но учитывая ее прошлый опыт, мои опасения вполне обоснованы.
Интересно, что он сделает, когда узнает, что я уже пытался подкатить к ней?
Хотя будем честны, несмотря на ее внешность, стервозный характер напрочь отбивает какое-либо желание перейти на проживание с особым комплектом услуг.
— Просто напоминаю, ты мой друг, но если она взбесится, то ты вылетишь из квартиры через пять секунд, — он делает глоток виски и с угрюмым видом наблюдает за тем, как к Полине подходит очередной парень в глупой попытке познакомиться.
— Напомни, почему мы с тобой дружим?
— Я единственный, кто может терпеть твой дерьмовый характер, — он подносит стакан в мою сторону, и я прислоняю к нему свой.
— Скорее потому, что только я могу сказать тебе правду. Например, вытащи свою голову из задницы и перестань сверлить Полину взглядом. Если ты так и собираешься сидеть на месте и смотреть, как тот тип ее обхаживает — твое право, — я поднимаю руки, показывая, что он сдается.
Макс резко поворачивает голову в сторону танцпола и его глаза широко распахиваются. Полина танцует в ритм песни, а парень рядом с ней не теряет времени даром, в отличие от моего друга и уже во всю ее обхаживает. Например, на его лице играет самоуверенная улыбка в стиле «этой ночью ты будешь моей». Уж я-то знаю, о чем говорю.
— Она…
— Ага. Она отлично проводит время.
Не то что я. Справедливости ради стоит заметить, что выступление на сцене и правда получилось отличным, но я пришел сюда не затем, чтобы сидеть весь вечер в кресле и смотреть, как последние крупицы мужества покидают моего друга. Ради такого, я бы мог остаться в Нью-Йорке и провести вечер в любом клубе, а через пятнадцать минут, самая горячая цыпочка точно была бы моей.
Вдруг Макс заметно оживляется, и я замечаю, как в нашу сторону направляется Полина. Я даже на расстоянии вижу, как напряжено ее тело и плотно сжаты губы. Не похоже на теплое
