я и не преминула сделать.
— Ох, ледяная! — ноготки обожгло холодом, пробирающим до костей. — Как жидкий азот, мать моя волшебница.
Снег позади еле слышно хрустнул.
— А ты чего ждала? Горячую ванну?
Мля!… Сердце подскочило к горлу и ухнуло в пятки в ответ на грубый голос, раздавшийся из ниоткуда. Стремительно развернувшись и чуть не рухнув в воду, я инстинктивно отпрянула, вскинув руки для самозащиты. Хотя больше всего хотелось закрыть ими глаза.
— Леший!
— Дура, — обиделось лесное чудище, протягивая огромную лапу к моему лицу.
Не успело мое величество пискнуть, как широкая длань схватила ворот шубейки и дернула на себя, подальше от обманчиво надежного края ручья. От страха подкосились коленки. Я дернулась, силясь вырваться из вражеского захвата, сдерживая вопль натурального ужаса, едва косматый зверь попробовал протянуть вторую лапу. Огромную!
— Руки прочь от комиссарского тела! Стража!
— Тьфу, курица, — рыкнул леший и выпустил мою шубу.
В два прыжка разорвав дистанцию, я вскинула голову и во все глаза уставилась на звероподобного человека, больше всего напоминающего помесь медведя и стога сена. Спутанные патлы свисали спереди, переходя сразу в бороду, будто никакого лица у чудища не было. Вместо привычной одежды леший закутался в длинные лохмотья грязно-бурого цвета, на ноги напялил огромные вытянутые ботинки, а непокрытые руки были грязны и явно изранены мелкими порезами. Только зубы вызывали зависть и легкую оторопь — крупные, белые, под стать прочему размеру этого… человека?
— Добрый день, — совладав с робостью и желанием немедленно бежать под охрану вооруженных мужчин, склонила голову я.
— Сначала орет, а потом вежливость в лицо тычет, — осуждающе скрипнул зубом леший, откидывая волосы с лица.
Под космами обнаружились вполне человеческие глаза, ровный нос и пушистые белые ресницы вкупе с густыми бровями. И раздражение, коим мужчина зыркал на меня всю: от непокрытой макушки до остреньких каблучков.
— Прошу меня простить, я испугалась, — чуть суше возразила я, делая шаг назад. Поворачиваться спиной к верзиле не было ни малейшего желания. — Всего хорошего, меня наверняка потеряла стража.
Под недобрым взглядом медведя широкую поступь приходилось сдерживать. Позорно бежать на ручки к Густаву не позволяет гордость и здравый смысл, но хмурый и явно раздосадованный мужчина пугал не на шутку. Как далеко я успела уйти от кареты!
— Эй, — окликнул меня он. — Тебя как звать-то, дуреха?
— Аврора, — голос едва не дал петуха от неожиданности. — Аврора Макмиллан.
— Понятно, — равнодушно выплюнул медведь и развернулся в другую сторону. — Бывай, Макмиллан.
Вот невежа! А самому представиться? Неужели это и есть тот самый егерь, о котором говорил гусар? Тогда он должен быть аристократом, непременно поддерживающим правила знакомства. Пусть лорд Браун, по рассказу секретаря, и не чтил светский образ жизни, но элементарные правила приличия знать просто обязан, дворяне впитывают их с молоком матери. Одичал, что ли?
— Мне тоже очень приятно, — поворчала для порядка в спину укатившему лешему. Свои длинные ботинки он ловко использовал вместо лыж, оставляя после себя ровную колею.
Обратно к карете возвращалась споро, без задержек, изредка оглядываясь назад. Не подкрался ли снова? Двигается медведеобразный аристократ совершенно бесшумно, даже снег от поступи не хрустит. А гусары меня потеряли. Тревожно перекликаясь, алые капли солдатских мундиров метались у кареты, выискивая пропавшую королеву. Губернский секретарь отдавал распоряжения и поминутно кликал меня во все стороны.
— Госпожа Ав-ро-ра! Рядовой Стивенсон, нашел следы? Леди Макмиллан, отзовитесь! Штабс-ротмистр, берите направление на восток.
— Не надо на восток, — вынырнув из-за кареты, я смущенно прервала поиски. — Извините за беспокойство.
— Ваше величество! — облегченно выкрикнули гусары, щелкая каблуками. — Виват!
Пришлось неловко кивнуть под укоризненным взглядом секретаря. Конечности изрядно замерзли, а потому, кинув взор на полнехонькую флягу, хотела было потянуться к ручке кареты, как глаз зацепился за неожиданность. Вода в ручье стремительно розовела, теряя добродушный голубо-прозрачный оттенок, словно кто-то плеснул в водоворот добрую пинту крови. От удивления сердце забилось быстрее, потому что никто из присутствующих даже не приближался к запруде.
— Что за чертовщина? — мой голос упал до растерянного шепота. Поднявший брови секретарь обернулся на копань и принялся внимательно наблюдать за водным вихрем.
А вода меж тем продолжала багроветь. Посуровели гусары, закусил ус Густав, а я слегка попятилась от багряной лужи, чей цвет и сам сравнялся с чистой кровью. Это нормально? Нет, определенно не нормально! Словно выше по течению кто-то резал свинью, сливая мокроту в родник. Дыхание перехватило от ужаса, навеянного абсолютной иррациональностью происходящего. Гневно зашипел кучер, успокаивая всхрапнувших лошадей, а замершие солдаты вдруг очнулись, как по команде, и принялись организовано подталкивать меня к экипажу.
— Поторопитесь, Ваше величество, нужно уходить, — секретарь распахнул дверцу кареты, стараясь не глядеть на воду.
А я знаю, что происходит. Знаю? Откуда? Да я понятия не имею, что это за бесовщина, но руки трясутся от страха и никак не могут вцепиться в протянутую гусарскую ладонь. Всхлипнув против воли и ощущая, как в душе поднимается волна дикой паники, я последний раз обернулась к бьющемуся в агонии источнику и икнула от неожиданности.
— О, боже!
Утопая по щиколотку в рыхлом мокром снегу, на самом краю бережка сидел леший, опустив голые руки в кровавую воду. Закатанные по локоть рукава обнажили сильные предплечья, штанины намокли почти по колено, но косматый мужчина совершенно не обращал на это внимания, глядя только в пучины водоворота.
Я замерла, видя, как незнакомец шепчет что-то себе под нос, разгоняя алые волны по сторонам. Хмурится, сжимает зубы и снова раз за разом проговаривает неслышные слова, водя ладонями туда-сюда. И опять он подошел незаметно!
— Густав…
— Т-с-с, — прошептал чиновник, тоже заметив лешего. — Он усмиряет духов.
Глава 7
Духи! Так вот, что это было! На секунду я прикрыла глаза, позволяя встрепенувшейся пленке воспоминаний развернуться новой серией.
Маленькая леди Аврора неторопливо перебирает собственные косы, заплетенные нянюшкой, и греется у камина в отчей усадьбе, сбежав тайком от тятеньки на первый этаж. Девицам запрещено бодрствовать после заката, но в детской холодно, а чулочки велено снять для тренировки силы воли. И не плакать от холода, ни в коем случае не плакать, а то большая деревянная линейка засвистит по постыдному месту. Но можно дождаться, когда старшие уснут, и погреться у камина внизу. Шаловливое пламя весело пожирает трескучие поленья и танцует на углях, как бы зовя: «Возьми кочергу, пошевели золу, дай мне новую пищу». И маленькая леди сдается, вооружившись тяжелой кочергой, шевелит догорающие дрова.
В миг дурная искра попадает на муслиновый подол, за долю секунды вспыхивая злым пламенем. Оглушительный визг ударяется о детскую
