— Ты чего такая умная, Жень? Я прям начинаю комплексовать.
— До свидания.
— Стоять. Так что с моим предложением? — совершенно другим тоном интересуется Зорин. Вот он скорее всего настоящий.
— Вынуждена отказаться, — как можно спокойнее произношу я.
— Почему?
— Между нами нет искры, — ляпнула первое, что пришло на ум. — До свидания.
Быстро кладу трубку и перевожу взгляд на стоящую рядом Таю.
— Ты давно здесь стоишь?
— Ну так, капельку. Это ты для него ноги брила?
— Чего ты чушь несешь?
— Ничо я не несу. Я деньги накопила. Давай купим тебе какой-нибудь плащик или куртку модную, типа кожаной, а то твоя уродская какая-то. Она тебя не красит.
— С ума не сходи. На себя потрать.
— А мне не нужно. Мне Стас платье красивое на восьмое марта подарил, а у тебя нет ничего. Ты ж такая красивая, — тянет руку к моим волосам. — Давай тебе тоже прикупим платьишко?
— Нет, — резко произношу я, одергивая руку Таи. — Иди спать.
— Ну, Жень.
— Спать, я сказала.
Провожаю взглядом нахмуренную Таю и с какой-то неконтролируемой злостью открываю ящик. Беру первые попавшиеся ножницы и иду в ванную. Собираю волосы вместе и подношу к ним ножницы. Какая-то часть меня вопит — срезай, но есть еще и другая — рассудительная половинка меня. Есть же и хорошие мужчины. Точно есть. Может быть, Миша и есть тот самый. Зачем снова думать о плохом?
Кладу ножницы обратно и вновь возвращаюсь на кухню. Открываю холодильник и достаю все то нетронутое, что принесла Тая. С остервенением набрасываюсь на колбасу, сыр и заедаю все белым еще свежим хлебом. Ем как самая настоящая свинья и смеюсь от абсурдности ситуации. Парадокс какой-то, раньше не ела, чтобы выглядеть как плоский мальчик, дабы мамины ухажеры не обращали на меня внимания, а сейчас обжираюсь, чтобы мужики вокруг аналогично не обращали внимания только уже из-за полноты. Идиотизм какой-то. У меня определенно проблемы с головой…
***
Я была уверена, что просто так это все не закончится. И Зорин обязательно отыграется. Много ли надо, чтобы кого-то завалить на зачете или унизить? Запросто, причем не прилагая никаких усилий. Однако, я была крайне удивлена, когда ни на занятии, ни после него он не обратил на меня никакого внимания. Более того, я была одной из трех человек, которым он поставил пять баллов за работу с пациентом. Никаких придирок или косых взглядов в мою сторону, и даже в опросе я снова не участвовала. Скорее всего у меня очередной приступ паранойи, но подвоха я все равно жду.
— Ну и что мне делать, Женек? — перевожу взгляд на вытирающую слезы Тамару Николаевну.
Ну а что я скажу? Ну, разве что — ей надо бы уже чесать домой, оставить меня одну, чтобы я наконец-то взяла из холодильника остатки пирогов, подаренных представителем фармацевтической компании. Увы, так я сказать не могу.
— Возможно, вы ошибаетесь, и ваш муж вам не изменяет, — иди уже Христа ради и дай мне поесть. Кажется, у меня на лице все написано, ибо она как-то недобро на меня посмотрела.
— Тамара Николаевна, вы документы не подписали, — синхронно поднимаем взгляд на Зорина.
— Ой, извините, забыла.
— А что это вы плачете? Кто-то умер?
— Пока, нет, — шмыгая носом, произнесла Тамара Николаевна. — Мне муж изменяет. Снова. Но доказать я этого не могу, — забирает у Зорина бумаги. — Первую лядь я по волосам на одежде вычислила. А сейчас нигде не нашла. Ни в машине, ни в квартире, ни на одежде.
— Не печальтесь. Посмотрите на это по-другому. Дерьмо из жизни должно уплывать вовремя, иначе потом придется вызывать ассенизатора.
— Ну я ж вроде как его люблю.
— Тогда снова смотрите на это по-другому. Волос нигде нет, но вы уверены, что он изменяет?
— Нет волос и уверена.
— Тогда это как женщину вас должно обрадовать.
— Как?
— Очень просто. Лядь номер два — лысая тварь. А у вас вон какая шевелюра. Гордитесь. Скоро про нее забудет. Женя, пойдем ко мне в кабинет, — начинается!
— Зачем?
— Обсудим план завтрашнего занятия.
— Так можете здесь рассказать.
— За мной в кабинет, — по слогам произносит он.
Ну и ладно, вот здесь и сейчас все решится. Долбану, к чертовой матери, чем-нибудь тяжелым в случае чего. И все. Встаю с дивана, бегло прощаюсь с Тамарой Николаевной и иду вслед за Зориным.
Как только я захожу в кабинет, он проходит чуть вперед и берет со стола пакет.
— Держи.
— Это план занятий? — заткнись, Женя. Ну заткнись! Он ведь дверь даже не закрыл на замок. Не нарывайся.
— Конечно, он, — подыгрывает мне Зорин. — Разворачивай, — подходит прямиком ко мне.
Быстро разворачиваю коробку и достаю оттуда… электрошокер.
— Эээ… для чего это? — перевожу взгляд на него взгляд.
— Вчера ты сказала, что между нами нет искры, — перехватывает мою руку и подставляет шокер к своему телу. — Нажми и в эту же секунду отведи обратно. Давай, не трусь, — да ради Бога. Сделала ровно так, как сказал Зорин. И его реально тряхнуло. — Вот, пожалуйста, есть между нами искра, Женя, — атас, товарищи. О, как заморочился мужик.
— Я не видела искру, — как можно спокойнее произношу я.
— Да ладно? — саркастично отмечает он, приподняв брови. Сейчас тебе будет накладно.
— Не видела. Но вы знаете, это очень хороший способ самообороны. Поэтому, спасибо за подарок, — резко протягиваю к нему шокер и, в отличие от предыдущего раза, жму долго, так, что его конкретно тряхануло, а потом он и вовсе упал на пол. М-да, мне кранты… — И да, вы были правы. Теперь между нами точно есть искра.
Глава 7
Нормальный человек, как только приходит в себя после реального удара шокером, как минимум был бы зол. И в большинстве своем, вне зависимости от пола ударившего, скорее всего хоть как-то бы ответил. Я же смотрю на Женю и начинаю смеяться. Нет, не так, дико ржать, как будто мне что-то подсыпали. Кое-как поднимаюсь с пола в полном ахере от произошедшего. Обыграла. Забавно, но так даже еще интереснее.
— Надо было дожить до тридцати трех лет, чтобы понять, что такое по-настоящему сногсшибательная девушка. Ты меня поимела даже по моим меркам. Браво, Женя. Плюс один балл тебе в копилку, — наконец произношу я, поднявшись с пола.
Перевожу на нее взгляд. Впервые я вообще не могу считать на лице человека эмоции. Смесь страха, облегчения и… удивления, что ли.
— Но совет тебе на будущее: никогда так не делай, ибо можешь получить в ответ, — вполне серьезно произношу я, перестав наконец-то смеяться. — Причем гораздо сильнее.
