сказали, Южный материк всегда был обречен.
Яркан кивнул, насмешливо вскинув бровь.
— Но почему? — девушка совсем стушевалась под его взглядом, но, стоит отдать должное, все же задала вопрос, на что другим смелости не хватило.
— Вот он, дефект начального образования, — с мрачным удовлетворением сказал сегодняшний преподаватель. — Поэтому вас и отдают в Академию, чтобы хоть здесь в ваши головы вложили знания, и вы не позорили великую расу драконов своей тупостью. Но да ладно, давайте подумаем, и все вместе ответим на вопрос сударыни Грачевой! У кого наскребется мозгов, чтобы правильно ответить?
Он обвел взглядом группу, но ответом была тишина.
— Сударь Скуратов, вы так хорошо себя показали на турнире, может, и на моем уроке продемонстрируете убийственные знания?
Олег поднялся, и без особого энтузиазма ответил:
— Если верить учебнику, предоставленному Академией, материк стал жертвой экологической катастрофы, запустившей цепь разрушения. Драконы пытались обуздать ядерную энергию, надеясь с ее помощью подчинить тогда еще слабо известные континенты Авлимию и Норгратер, но не преуспели. Их неудача обернулась гибелью собственного материка, и им пришлось перейти к запасному варианту: отплывать к чужим берегам на кораблях, увозя самое ценное, и завоевывать новую родину с помощью родовой силы, а не научных разработок. Казимир Первый наложил строгий запрет на дальнейшие ядерные испытания, и нарушителей после жестоких наказаний больше не нашлось.
— Еще бы, драконы Солнечного Ореола не позволят создать энергию, равную их природной силе. — пробормотал себе под нос Яркан, и уже громче заметил: — Садитесь, сударь. Будь я профессором Мщеровым, я бы поставил вам хороший балл, и заверил бы, что вы отлично справились. Да, может, для общепринятой версии ответ был неплох, но я все равно жду иного рассказа.
Ученики уставились на него непонимающими глазами. После ответа Олега у него должны были отпасть все вопросы, но попечитель не унимался.
— Мы, драконы, существа гордые, и для покорения Норгратера история об экологической катастрофе сгодилась: непобедимые высшие драконы сами способны на все, будь то уничтожение своего континента или покорение чужого. Однако в действительности все было куда прозаичней. Так кто же из вас способен нормально ответить? Сударь Курилин, прошу.
Тот самый дракон, который вечно дерзил преподавателям, сделал надменное выражение, и вкрадчиво сказал:
— А вы спросите людей, они у господина Мщерова всегда хорошие оценки получают.
Все затаили дыхание включая меня: несмотря на прямой выпад в нашу сторону, этот глупец пошел против Яркана! Мы думали, суровый попечитель на месте уничтожит Макара, но вместо этого преподаватель усмехнулся.
— Даже спрашивать не буду: вдруг они расскажут о драконах больше, чем сами драконы знают? Вот будет позор для всей нашей расы! А вам, сударь, придется усвоить сегодняшнюю тему, не могу же я допустить, чтобы наш ученик осрамил Академию низким уровнем знаний. Точно, решено: вместо каникул вы проведете весь месяц здесь, в группе наказанных учеников, чьи оценки оказались настолько неудовлетворительными, что пришлось нанимать специальных преподавателей на зимний период! И никаких увеселений, вы будете учиться круглыми сутками.
Курилин побледнел от такого заявления, и только собрался открыть рот, как столкнулся взглядом с Ярканом, и благоразумно промолчал. Остальные ученики так же притихли, боясь находиться с Ярканом в одном помещении.
— Надо же, сколько времени мы потратили на одном месте! Теперь ясно, почему вы так отстаете от учебного плана. Сударыня Беломорская, — его жгучий взгляд переместился на Ярославу, — последняя надежда на вас. Будь здесь профессор Мщеров, он сказал бы, что ваш братец, разлюбезный сударь Ярогнев, точно ответил бы на поставленный вопрос.
Острозубая ухмылка дракона Пустынных Миражей столкнулась с ледяным взглядом, полным Морского Шторма. На секунду мне показалось, что она не стерпит подобной насмешки, но Ярослава грациозно поднялась со скамьи, демонстрируя идеальную осанку, статную фигуру, дорогую форму и отточенное произношение.
— Благодарю за доверие, господин Яркан. Причина разрушения кроется не столько в наземных катастрофах, сколько в деформации подводной части материка. Окруженному океаном континенту не повезло географически «попасть» в вулканическое кольцо. Драконы подводных вулканов усмиряли стихию, сколько могли, но, как вы заметили ранее, Южный материк был обречен: он находился в зоне вечных землетрясений, и только благодаря самопожертвованию рода Кратонов, от которых происходит нынешний род Крутороговых, драконы смогли благополучно покинуть материк, хотя он ушел под воду не за минуту, как это порой представляется впечатлительным особам. Это долгий и сложный процесс, оставивший на поверхности группу островов.
Вся группа переглядывалась, дружно переваривала услышанную информацию, переворачивавшую все их предыдущие представления о своей «погибшей» родине. Однако мы с Ярканом не отрываясь смотрели на Ярославу, любуясь ею, но с разными оттенками чувств. Я уважала ее ум и образованность, попечитель же явно симпатизировал ей. Любопытно, сама она это замечала?
— Наконец-то, — с тем же насмешливым тоном произнес Яркан, — хоть один ученик достоин обучаться в Академии. Расскажите, сударыня, где вы почерпнули столь глубокие познания?
— У моего брата, сударя Ярогнева, — с замаскированной мстительностью ответила драконица. — Он в равной степени любил историю и географию, и не довольствовался общими фразами из учебников. Даже собирался предпринять путешествие к руинам Южного материка, но из-за участившихся нападений морских обитателей отложил плавание до лучших времен.
А я и не знала о его мечте… Да я вообще ничего о нем не знала! Он с первого взгляда догадался о моей тайне (о которой я и сама не подозревала), разузнал все известные подробности, и лишь благодаря его интересу я до сих пор жива. Я же о своем спасителе знала только от других, и в основном это были сплетни и липкие намеки. Хотя он и не отрицал своей репутации. Сейчас мы поддерживаем переписку, но из нескольких писем сложно узнать о драконе все. Благодаря чистой случайности я узнала о мечте увидеть руины Южного материка, хотя хотелось бы, чтобы мой друг сам мне об этом рассказал.
Вот о Матвее я знала все: о его главной мечте (чтобы родители остались живы), о любимом цвете (коричневый), о любимом музыкальном инструменте (скрипка), о литературных вкусах (военные романы, повествующие об эпохе Казимира Первого), об увлечениях (поэзия). Во время ночных прогулок по побережью мы беседовали обо всем на свете, и я выспрашивала у него каждую подробность, желая знать все-все. Я так его любила, что хотела слиться с ним, раствориться в его личности, дышать с ним одним воздухом, любить то, что любит он. Глупая, глупая Элиф! Но ведь и он любил меня! Я верю в его чувства даже сейчас, когда мы расстались, и отдалились друг от друга. Он любил меня, все еще любит, и от этого
