class="p1"> — Это тебе, — произносит он и встаёт на одно колено. — Выйдешь завтра на дополнительное дежурство? Я тебе за это цитрамона таблетку прикачу. Большую! С канализационный люк!
— Я всё не съем, — немного испугавшись, мямлю в ответ. — А поменьше нет?
— Нет. Но зато есть пребиотики в капсулах. Тоже большие, и принимать только через нос. Но я мужиков позову. Ноздри раздвинут и протолкнут.
— Эй! — крикнул он, и в дверь ввалилась толпа бородатых ухмыляющихся качков в комбинезонах. — Держите её, а то вас сам лечить буду! Да не спите вы, а то сейчас сбежит! Проснитесь, идиоты! Просыпайтесь! Просыпайтесь. Просыпайтесь…
Внезапно голос Петра из мужского баса превращается в тонюсенький женский.
— Просыпааайтеееесь…
Чувствую, что кто-то тормошит меня, и открываю глаза. Стешка склонилась над кроватью. Блин! Это сон! Вот присниться же такая ерунда! Всё как наяву. До сих пор мурашки бегают.
— Чего тебе? — рывком сажусь, кулаками протирая заспанные глаза.
— Барыня отбывать изволит. Приказала передать, что к вечеру будут. И чтобы вы, Лизавета Васильевна, не шлёндали по усадьбе, а молитвы почитали. В пост оно самое то.
— Поняла. Сразу после завтрака и начну. Что у нас на него, кстати?
— Грибочки солёные, — стала перечислять Стеша, — блины постные, суп гороховый. Кашица с вареньем. Медок.
— Это только на завтрак?
— А то ж! Барыня сказала, чтоб теперь ели, как и она.
Понятненько. Значит, Кабылина втихаря заглянула в мой дневник и боится отравиться. Надо туда ещё чего-нибудь кровожадного написать.
— Мне блины и чаю с вареньем. Остальное не надо. Хотя… Давай вместо чая кофе.
— Он токмо для барыни, и она его к себе унесла, в горницу… Покои, стал быть.
— Хорошо, — не стала спорить я. — Потом разберусь.
— Ох и чудная вы стали, Лизавета Васильевна, — вздохнула служанка. — Раньше всё что-то в книжках своих бубнили да в окошко так тоскливо смотрели, что плакать хотелось. А теперя вас даже Мэри Артамоновна стороной обходит. Зыркнет вслед и креститься начинает.
— Это она святость мою видит, — мрачно отшутилась я, зябко кутаясь в одеяло. — Чего так холодно?
— Барыня уезжала и топить сильно не велела. А правда, святость вас обуять угораздила?
— Вот то-то и оно, что угораздила. Воду горячую неси.
После банных процедур настроение немного улучшилось. Но этот идиотский сон никак не хотел отпускать. Я очень соскучилась по своему времени. Как же мне здесь неуютно! Уже неделю призраком слоняюсь из угла в угол, не зная, чем себя занять. Одно развлечение — выбесить гражданку Кабылину. Мачеха реально начинает меня бояться, раз за разом проигрывая мелкие стычки.
Вроде бы должна получить моральное удовлетворение за потрёпанную Лизину жизнь, но… Скучно! Бесполезное время, к которому прилагаются медлительные люди, сонно ползущие, как мухи по весеннему холодному окну. И никакого движения вокруг.
Я сама ничем не отличаюсь. Красивая природа, конечно, хорошо, только хочется не просто вдыхать ароматы девственного воздуха, но и делать хоть что-то полезное. Пробовала вышивать. Прошлой Лизе, может, и нравилось такое времяпрепровождение, но мои мозговые извилины заточены под другое.
Один раз, задумавшись, я очнулась и посмотрела на пяльцы. Матерь Божья! Вместо орнамента половина ткани заполнена различными вариантами хирургических швов! Нет… Такое в музей народного творчества явно не примут. Ещё и полицию вызовут, чтобы привлечь за оскорбление… Кого? Ай! Не суть и важно! Был бы повод, а обиженные найдутся! Но руки вырвут с корнем однозначно. И будут правы — половина швов неровные.
Спустившись вниз, позавтракала. Помня о том, что теперь придётся и обед хомячить по полной, остановила себя, хотя блины сами так и просились в рот. Вкуснотища! Признаться, раньше никогда не пробовала замешивать их на воде…
Да что там говорить! Даже нормальные блины не пекла, предпочитая покупать всё либо к кулинарии за углом, либо, вымотавшись после смены, просто заваливаться на диван и спать, вылакав перед этим йогурт, купленный по акции. Повариха из меня, как из… меня повариха.
По идее, должно быть стыдно. И меня иногда душило это чувство. Тогда я вооружалась поваренной книгой, открывала кулинарные сайты и начинала готовить. Наверное, ведьмовское мутное зелье в котле, из которого торчали лягушечьи лапки, выглядело более аппетитно, чем мои кулинарные шедевры. И ведь всё точно по рецептуре клала.
Думала, что к себе придираюсь, и пару раз приносила свои поделки на работу. Коллег “порадовать”. После первого раза были просто открытые окна для экстренного проветривания ординаторской.
На второй и третий раз, уже наученный горьким опытом, персонал больницы срочно находил себе не менее срочные дела и не показывался в нашей комнате, пока либо я не уйду, либо не увидит в мусорке мои “вкусняшки”.
Что ж… Винить их в этом нельзя. Зато я убираться люблю! Некоторые жалуются, что все выходные на генеральную уборку тратят, а мне достаточно часа, чтобы всё было до такой степени стерильно, что хоть СЭС вызывай за смывами.
Да, были времена. А сейчас от них только воспоминания. И почему-то ни одного яркого, не связанного с работой. Даже обидно становится. Словно нигде, кроме медицинских карточек, не отметилась.
Пройдя по двору несколько кругов с одухотворённым выражением на лице, задумалась. Мэри слиняла надолго. Что это значит? Что её кабинет, вернее, бывший кабинет отца Лизы, пустует. Память подсказывает, что там много книг, и это отнюдь не любовные романы. Скучные научные труды по истории, географии. Философские трактаты и прочее, что не должно волновать приличную барышню.
Ну, это Лизу не должно было волновать. А я ещё не до такой степени “оприличилась”! Кажется, самое время сделать небольшой набег в целях просвещения цивилизованной варварки. Главное, чтобы лишние люди на глаза не попались. А то ведь потом заложат Мэри и жди очередного скандала, в котором я не смогу выиграть, не раскрыв своей истинной сущности. Мне пока такая радость совсем не в радость.
Тихонечко прошла в дом и заглянула на кухню. Стешка с Глафирой что-то
