Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
себя взглядом в зеркале и довольно улыбнулась.
– Да, она от жены его увела с тремя детьми, – Повилика ленилась вспоминать подробности этой истории. Она перебирала костюмы на вешалке. Наверное, вот этот синий, искрящийся с шифоновым шлейфом.
– Что там уводить? Он третий раз женат и третий раз на любовнице, – Диана говорила без эмоций. Сухо, будто на автомате, по всей видимости, мысли ее витали не здесь. – Это не увела, это позаимствовала переходящий приз. Увести там можно только капитал.
– Его она и увела. Причем не от жен и любовниц, а от маман, – Повилика переоделась, не заходя за ширму. Она не видела в ней смысла. Они на сцену выходят полуобнаженные, на репетиции танцуют в топе и шортиках, больше напоминающих трусики. Зачем ей ширма?
– Главное, Ленке досталась весьма, весьма кругленькая сумма. Ленке надолго хватит.
– Ленке надолго никаких денег не хватит, – улыбнулась Повилика. Они все тратили деньги, не считая, но большей транжирки, чем Ленка, она не встречала.
– Слушай, – Диана уже взяла свою сумочку и развернулась к подруге, опершись одной ногой на кресло. – Мужик легко отделался. Он же жив остался. Считай, откупился.
– Пока овощ, в реабилитационной клинике лежит. Сразу все жены и любовницы испарились, – Повилика поглядывала на дверь, ожидая команды Лёнчика. Он руководил всеми шестью сценами, включая главную, плюс двумя площадками на балконах. Все это хозяйство являлось одним представлением. Девочки танцевали не по очереди, а по его сложному и прекрасному художественному замыслу. Согласно ему же, выстраивалось освещение, подбиралась музыка. На репетициях он превращался в сущего тирана, заставляя репетировать до изнеможения и тошноты.
– Бябяшки! – орал он на них словно на маленьких детей в садике. И хуже этого детского обзывательства не было ничего, потому что означало оно, что он недоволен, и сейчас будет еще один прогон, и еще один, и так до полного его удовлетворения.
И сколько бы девочки не жаловались и не ворчали, что готовы удовлетворить его любым другим способом, танцевали столько, сколько, его величество арт-директор повелевал.
– Все равно легко отделался. Кобель. Самый настоящий. Ленка – молодец… А мужик, может, научится чему, если оклемается. – Диана подошла чмокнуть Повилику в щечку. – Ты же не дуешься, что я ухожу. Ну, не помогаю заменить Вику?
Повилика улыбнулась и помотала головой:
– Я же сама вызвалась.
У входа Диана обернулась и снова приблизилась вплотную к подруге. Она зашептала прямо в ухо:
– Вот как она это делает? Как оставляет их в живых. Останавливает поток за долю секунды до конца?
– Опыт, – пожала плечами Повилика. Она видела, как девочки в гримерке напряглись, стараясь расслышать их разговор.
– Я старше нее, – закатила глаза Диана. – Получается, опытнее. Но так не могу.
У Повилики было предположение о том, что происходит. Скорее всего, Ленка не была вовлечена в процесс. Просто обращалась к энергии, как к деньгам в кошельке, как к еде на тарелке, забирала крупные купюры и оставляла мелочевку. Выбирала самое вкусное и пренебрегала остальным. На рассаду, как говорила ее бабушка, как часто произносила сама Ленка. А еще Повилика подозревала то, о чем никогда не скажет вслух. Произнести подобное означало перевернуть весь смысл их жизни, опровергнуть само существование. Она даже думала об этом с оглядкой. Но, по всей видимости, месть для Ленки перестала существовать. Призрак мести перестал жаждать этой самой мести. Признать немыслимо. Вслух не произнести. Лучше не думать.
Она точно знала, Ленка не единственная так могла. Но практически единственная, кто мог найти предлог, чтобы не дать повода Виринее потребовать исполнения своего предназначения. Могла выставить свой пацифизм, как месть. Виринея недовольно опускала ресницы, дергала подбородком, но терпела. Взносы Ленкиных ухажеров на студию составляли безумные суммы.
– Ты знаешь? Я вижу, знаешь! – Диана не унималась, пристально вглядывалась в глаза Повилики, уперлась лбом в лоб и вертела головой, словно пыталась ее забодать. – Ты мне скажешь? Скажешь?
Повилика рассмеялась и кивнула.
– Не здесь же.
Она рассчитывала, что Диана забудет этот разговор. У нее новое увлечение, требующее много усилий. Роман с братом бывшего возлюбленного. Возлюбленный скоропостижно покинул этот мир, и Диане приходилось не только пылать страстью к новому поклоннику, но и одновременно печалиться об уходе предыдущего. Девушка ходила по тонкой грани, внушая любовь и одновременно развевая подозрение о меркантильности своей увлеченности. Кажется, именно это ее возбуждало и одновременно заставляло ярче пылать.
Диана многозначительно задержала на Повилике взгляд и упорхнула. Повилика пошла на сцену. У каждой из них, даже у них, были свои неврозы. Поговаривали, что есть барышня, которая спит в гробу. Вот что это? Желание всегда помнить кто она? Зачем она здесь? Заземление?
Зазвучали первые звуки ее песни, Повилика шагнула в золотое марево. Лавандовая молния шариком, спутанной в комок, ниткой собралась в сердце, сейчас она ударит, пронизывая ее тело и шест.
Повилика давно стерла эту грань. Линию между танцами за деньги и для удовольствия, между сценой стрип-бара, соревнованиями и танцполом ночного клуба. Для нее не существовало стыда, высокомерия или страха. За свою гордость и честь она и вовсе не беспокоилась. Редкому мужчине суждено причинить ей боль или навредить. Когда танцевала, она забывала про роль, которую отводили ей те или иные стены. Зачем это? Она может позволить себе танцевать в удовольствие. Для себя. Быть собой. Такой, как она себя видит.
На сцене соревнования она не чувствовала, что ее судят. Она даже не помнила, что в конце бывают оценки, медали и грамоты. Оценивающие взгляды жюри едва мерцали для нее из мрака зала. Восторженные взгляды зрителей сияли чуть ярче, особенно мужские. Дополнительная светомузыка. Искры энергии, которыми она пренебрегала. Повилика танцевала, меняя пилоны или на одном. Статика и динамика. Чистый, абсолютный кайф движения.
На танцполе она вообще двигалась в коконе хаоса, сворачивая его из всего, что вокруг. Взгляды кружились хороводом, вплетаясь в мрак клуба, в нити света, в энергию музыки. Она не боялась завистливых, ядовито оценивающих женщин, не смущалась откровенной мужской похоти. Она извивалась в путанице чужих чувств, ощущая только себя, свою пластику, изгибы тела, радость и свободу движения.
В стрип-баре Повилика не чувствовала себя товаром, выставленным на витрину. Не ощущала висящего на ней ценника. Не окидывала зал деловым взглядом, прикидывая вечернюю выручку. Она вообще взимала плату другой монетой. Двигаясь под музыку, она ощущала натяжение и вибрацию собственных мышц, россыпь волос по спине, лавандовую молнию электричества по телу от каблука до сердца и по руке к шесту. Конечно, Повилика видела жадные алчущие мужские взгляды, чувствовала их жар, впитывала кожей желание. От
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
