легкий ужин, который в отсутствии Валечки сервировала Люся. Раньше они вечерами предпочитали выезжать в рестораны и ночные клубы, и подобное домоседство для них было в новинку. На недоумевающий вопросы Марины, что с ним произошло, Алексей отшучивался: старость, устал от многолюдства и стресса большого города…
Поужинав, супруги расходились по разным этажам. Марина поднималась в спальню, где перед сном смотрела какой-нибудь легкий кинофильм, а Алексей отправлялся в библиотеку "поработать". Через некоторое время туда пробиралась Инга… Он понимал, что страшно рискует, и что Зариновы, узнав об этой связи, вышвырнут его и из семьи, и из бизнеса. Но думать об этом сил не было…
Однажды, во время бурных ласк, Инга испуганно охнула, показывая на небольшую щель между тяжелыми гобеленовыми шторами на окне. Тяжело дыша и отдуваясь, Алексей попытался замереть:
— Что там?
— Там кто-то был. — в голосе Инги прозвучала с трудом сдерживая истерика.
— Да кто? Ты видела? — Алексей похолодел и не на шутку испугался.
Инга молча помотала головой и потянулась за платьем.
— Может тебе показалось? — продолжал настойчиво допытываться Алексей. — Ты уверена?
— Да уверена! — Инга уже откровенно паниковала, в глазах стояли слезы. — Я боюсь! Этот ваш садовник скорее всего, он вообще на маньяка похож!
— Да он тут причем? Обычный дядька, сидит в своей сторожке, ни во что не лезет. Если это он, не парься. Ему скорее всего плевать, а с прислугой он не общается, сплетен не будет… — Алексей говорил успокаивающие слова, но сам в них до конца не верил. Задумываться о характере Ивана он себе труда не давал. Садовник был исполнителен, трудолюбив и немногословен…Этого было достаточно, как ему казалось. Но как он поступит, получив такую "горячую" информацию? Промолчит? Наябедничает? Начнет шантажировать? Он замолчал, понимая, что его телпые слова идут как будто в пустоту.
Настроение испортилось окончательно. Любовники торопливо одевались, погруженные каждый в своей мысли. Инга первая скользнула к выходу, но Алексей удержал ее за руку:
— Успокойся, — шепотом попросил он ее, — Я все решу, поверь. — Он поцеловал девушку в заплаканные глаза и легонько подтолкнул к выходу.
Помедлив минут пять, он с шумом вышел из библиотеки и поднялся на второй этаж, в их общую с Мариной спальню. Жена увлеченно смотрела какую-то комедию и только на секунду скользнула по нему взглядом.
Алексей, на ходу расстегивая домашнюю рубашку, направился в ванную, где сразу засунул ее в корзину для грязного белья. Инга пользовалась духами с резким цитрусовым ароматом, и он предусмотрительно убирал вещи после свидания с ней. Тщательно вымывшись душистым мылом, пригладив мокрые волосы, он вернулся в спальню. Марина уже легла спать. Телевизор был выключен, в темной комнате слышалось только легкое ровное дыхание жены.
Алексей тихонько лег рядом, завернувшись в теплое уютное одеяло. Телефон рядом на тумбочке тихонько пискнул. Поколебавшись, он решился открыть сообщение. Оно было от Инги: "Люблю тебя". Его лицо невольно расплылось в широкой счастливой улыбке. "Морок какой-то", — подумал он, засыпая. — "Колдовской морок…".
Глава 18. Марина. Февраль. Достать чернил и плакать!
Сегодня 40 дней с того дня. Родители увезли меня в Испанию, в Ломбардию. Папа купил там целое поместье по такому случаю, а мама хлопочет и до сих организовывает наш быт до того идеала, который, как по мне, совсем недостижим. Нас приехали поддержать Ружанские, и их Сашка ходит за мной как приклеенный, что отвлекает и раздражает одновременно. Бедная Валечка уже с ног валится. Мама взяла ее с собой и с ее помощью "снимает стружку" со всей приходящей прислуги. Все суетятся, придумывают дела для меня и себя и со всех сил пытаются развлечь.
Но меня все это мало трогает, своих забот хватает. Бездетная вдова в неполные тридцать лет — печальный итог моей жизни на сегодняшний день.
То, что Алексей влюбился, я поняла мгновенно, еще на том вечере, когда у нас в гостях были родители. Красивую горничную, которая приехала с мамой, я поначалу всерьез не восприняла — блеклая на мой вкус, невыразительная. На мой вкус! Как же я была самонадеянна и глупа. С чего я решила, что мой вкус — это вкус Алексея?
Он вошел в столовую с лицом, которое как будто светилось изнутри радостью и счастьем. Никогда таким я его не видела. Но с Ингой это сначала не связала: роман с горничной? Ну не смешите.
Но по тому, как он потерянно сидел за ужином, как витал в облаках, как смотрел в сторону двери, как будто ожидая что кто-то войдет… Как мальчик, ждущий волшебника. Или, точнее, волшебницу. И меня осенило: она. Но до конца поверить все-таки не могла. Пылкость и страстность мужа в тот вечер были непривычными, переходящими в грубость, как будто на моем месте должна быть другая, а не я, и он мстит за это…
На следующий день мама увезла Валечку, Алексей уехал на работу, и дома стало невыносимо. Мысль о том, что она ходит рядом, женщина, которая одним взглядом так легко украла любовь моего мужа, гнала прочь из родных стен, куда глаза глядят. Я предупредила Люсю, что уеду на йогу, наскоро оделась и прыгнула за руль. Около ворот мне замахал руками Иван — я нехотя притормозила, не понимая, что ему понадобилось. Он, подойдя, внимательно посмотрел мне прямо в глаза и скомандовал сесть на пассажирское кресло. Спорить я с ним не стала. У меня и правда не было сил и настроения, а он всегда, сколько себя помню, был рядом, молчаливый и надежный как скала.
Мы съездили в центр, я бесцельно побродила по магазинам и решила вернуться домой: на улице, при виде ярких красивых украшенных улиц, дурные предчувствия навалились с новой силой.
Въехав во двор, я увидела машину мужа, небрежно припаркованную у крыльца. Слишком ранний приезд с работы был еще одним тонким тревожным звоночком, который потихоньку превращался в похоронный набат нашей любви.
Первым порывом у меня было заскочить поскорее домой и обнять его, развеять все свои сомнения и тревоги. Но я почему-то поступила по-другому: попросила Ивана сходить в дом за горячим кофе, решив посидеть в заснеженном красивом саду. Наверное, надеялась, что белая
