Эрин скептически наблюдала за тем, как я достала кусок гавайской.
– Что ты делаешь?
– Кормлю тебя, потому что прекрасно знаю: ты всегда забываешь поесть, когда нервничаешь. – Я протянула ей кусок.
Секунду мы молча смотрели друг на друга. Эрин переводила взгляд с меня на пиццу и обратно. Наконец, она взяла ее и с ухмылкой встряхнула головой.
– Мама убьет меня, когда узнает, что я в Чикаго и не сказала ей об этом. Она говорила, что папа даже плакат сделал, чтобы встречать меня в аэропорту, когда я надумаю вернуться.
– Может, тебе все же стоит ей позвонить, чтобы не шокировать внезапным появлением на пороге? – сухо предложила я.
Эрин показала мне язык и откусила кусочек пиццы.
– Сюрприз удался, да?
– Ну да, можно и так сказать.
Эрин снова принялась разглядывать бесчисленные рисунки у меня над столом: зарисовки, иллюстрации, портреты, которые я сделала за последние месяцы.
– Они и правда очень красивые, я не шутила.
– Мне тоже нравятся.
– Что-то новенькое.
– Что именно?
– Ты не отнекиваешься от похвалы, – зажав пиццу в руке, она махнула в сторону стола. – А еще повесила рисунки на стену, хотя раньше мне приходилось подкупать тебя шоколадками, чтобы хоть глазком на них взглянуть.
Я улыбнулась:
– Может, мне просто хотелось бесплатного шоколада.
– Хуже всего то, что я бы даже могла в это поверить. Но слишком хорошо тебя знаю, поэтому нет, не правда. Ну или, по крайней мере, не вся.
Когда я настолько поверила в себя и свои рисунки? Если этот переломный момент и случился в последние месяцы, мне ничего такого не вспоминается. На ум не приходит ни одной значимой причины. Не последнюю роль сыграла поддержка Чжэ Ёна, но на самом деле это просто… произошло. Меня так часто накрывало чувство, что я топчусь на месте, а тем временем незаметно подкрались перемены.
– Не зря говорят, век живи – век учись.
– Аминь, – отсалютовала Эрин и сунула в рот большущий кусок пиццы.
– Знаешь, ты тоже изменилась. – Я подождала, пока она посмотрит на меня, и продолжила: – Прошлогодняя Эрин сидела бы до посинения в Австралии, как бы плохо ей там ни было.
– Что ж, новая Эрин попросту собрала вещи и, как агент 007, растворилась в ночи, – фыркнула она.
– Ты и правда никому не сказала? Даже семье, в которой жила?
– Сказала, конечно. – Эрин положила свой кусок пиццы обратно в коробку и салфеткой вытерла руки. – А еще разрыдалась прямо перед ними из-за того, как плохо себя чувствовала, вот так все бросая. Потом Джордж отвез меня в аэропорт, а Майя даже упаковала с собой печенье, решив, что мне не помешает сладенькое.
– Они кажутся милыми.
Эрин сдержанно кивнула:
– Так и есть. Именно поэтому мне хотелось остаться у них подольше. И работа нравилась, и хозяева такие милые и дружелюбные.
– То есть ты уехала из-за Эрика?
– В том числе, – ответила она. И тут же сама рассмеялась над своими словами. – Только посмотри, какой образчик клише я из себя представляю. Сбегаю из-за парня.
Я отвесила ей щелчок по лбу:
– Хватит себя винить, не то отберу у тебя всю пиццу.
Она потерла лоб и подвинула коробку поближе к себе.
– Только через мой труп. Ты совсем не ценишь гавайскую!
– Потому что гавайская – это преступление против пиццы, и тебе не изменить мое мнение. – В этом мы с Лив солидарны.
Эрин закатила глаза.
– Ты правда хочешь это обсудить? Давай тогда начнем с твоей привычки сначала наливать в миску молоко и только потом сыпать хлопья.
– Зато так я знаю, сколько хлопьев мне понадобится, – надулась я.
– Обычно люди по количеству хлопьев понимают, сколько молока лить в миску, гений. Иначе ты можешь просто выпить стакан молока.
– Но тогда у него не будет вкуса хлопьев.
Эрин закрыла лицо руками и театрально вздохнула:
– Сдаюсь. Будь у меня белый платок, помахала бы им.
– Мир потерял в твоем лице талантливую актрису, – со смехом констатировала я.
Сложив пустые коробки друг на друга, я поставила их на стол, чтобы освободить место на кровати.
– Если хочешь, можем посмотреть, как другие талантливые люди пытаются выжить в Шотландии восемнадцатого века.
– Можно ли придумать более подходящее описание для «Чужестранки»? Не думаю. – Эрин тем временем уже легла и похлопала по свободному месту рядом с собой. – Кстати, я твердо решила больше никогда не смотреть сериалы вместе с кем-то. Это ужас. Мне все время хочется поскорее узнать, что же дальше, а приходится всеми способами сдерживать любопытство, ведь надо ждать партнера.
– О, я так хорошо тебя понимаю.
«Гоблин» как раз из таких сериалов. Мне не терпелось посмотреть, наконец, следующую серию. Но делать это без Чжэ Ёна казалось неправильным.
Я поставила нам в ноги ноутбук и включила «Чужестранку». Снова сидеть с Эрин и смотреть сериал, все так привычно, будто и не было этого расставания. Не было никакой Австралии, Мэл не теряла два дня назад сознание и, главное, будто я никогда не встречала Чжэ Ёна. Последние несколько месяцев тянулись словно в замедленной съемке, и оказалось так здорово, наконец, щелкнуть выключателем и ощутить вкус чего-то знакомого и реального. Даже если я прекрасно понимала, что мир от этого вращаться не перестанет.
Мои мысли вернулись к Чжэ Ёну и нашей утренней переписке. К его приглашению в Сеул, каким бы мимолетным оно ни было.
– Если потом ты будешь спрашивать, что пропустила, пока витала в облаках, я тебе подушкой врежу, – вырвал меня из размышлений голос Эрин.
– Австралия сделала тебя слишком агрессивной, мне не нравится.
– Зато пострадали мои навыки телепатии. Раньше у меня скорее всего получилось бы угадать, что происходит у тебя в голове, но теперь? Без понятия.
Что ж, хоть в этом мы равны: для меня там тоже темный лес.
– Чжэ Ён спросил сегодня, не прилечу ли я в Сеул.
– А ты не хочешь?
– Хочу, но… – У меня вырвался вздох. – Не сейчас. Мэл только из больницы. Не могу же я просто взять, прыгнуть в самолет и рвануть на другой конец света.
Эрин молча посмотрела на меня. Задумчиво так:
– О’кей, а теперь реальную причину, пожалуйста.
Я недоуменно нахмурилась:
– Это и есть причина.
– Да ладно, Элла. Мэл мне даже не сестра, и то я знаю, что она не запрет тебя здесь, скажи ты ей, что хочешь поехать. В прошлый раз же она разрешила?
