подобный был установлен еще кем-то из моих предшественников. Надо сказать, неплохо потренировался, рекорд, записанный в программе тренажера, конечно, не побил, но был от этого совсем недалеко. Ну, так и навыками я пользовался отнюдь не рядовых пилотов, ментальные слепки снимались с самых лучших, признанных асов даже не нашего маркизата, а всего человечества, так что теперь я был в точности, как они.
Глава 4
Утром, после завтрака, ко мне на ком пришло сообщение за подписью контр-адмирала Корбуло с предписанием быть в ангаре с истребителями ровно через три часа. Еще удивило обращение ко мне «экзаменуемый» и оформление всего сообщения в виде приказа от вышестоящего к нижестоящему. Очевидно, в этом проявилась обида и мелочность старого адмирала… а может, и нет. Запросто может быть, что то, что я принял за проявление мелочной мстительности было какой-нибудь древней, как дерьмо мамонта, устоявшейся флотской традицией.
Три часа — это не много, назначенное время очень быстро приблизилось, в соответствии с представленными мне указаниями влез в полужесткие пластиковые латы, называемые в малой космической авиации пилотским скафандром, и вызвал кар, маленькую автоматическую одноместную машинку, чтобы доехать до заявленного места. Ага, хоть планетоид Цербер относительно невелик, и до размеров настоящей планеты очень сильно не дотягивает, просто пешком тут все же не находишься.
— Экзаменуемый, представьтесь! — Остановил меня молодой человек со знаками различия капитана нашего космофлота. Ну, точно, традиция! Зря я на старого адмирала клепал. Представился:
— Виконт Яр Корвар, командующий оборонительным фортом Цербер. — Мне не трудно.
Капитан отдал мне честь, как нижестоящий вышестоящему, но, тем не менее, продолжил давать указания:
— Следуйте по световому указателю. Ваш борт номер семнадцать. Счастливого полета.
Пришлось отсалютовать ему в ответ. Ну, и двинуться в указанном направлении, благо я один единственный в этом ангаре готовился к вылету, перепутать указатели при всем желании не получится.
Так и промаршировал через половину ангара, пока не увидел предназначенный для меня истребитель. «Ятаган — 5». Бог его знает, с каких пор, но практически все подобные маломерные боевые кораблики начали называть по названиям видов холодного оружия: «Кинжал», «Рапира», «Сюрикен», «Дага». На фоне многих мой кораблик еще очень даже неплох был, хотя, конечно, далеко не из последних новинок.
Достигнув борта своего корабля, вступил на плиту платформы транспортного лифта. Хоть тут и надо всего-то подняться на пару метров, чтобы попасть в кабину, но так точно гораздо удобнее, чем, например, по лестнице карабкаться. Встал посередине крохотной платформы, шлем по-походному на сгибе локтя, в мгновение ока вознесся до уровня кабины. Сделал с платформы один единственный шаг. Собственно, дальше шагать и некуда, кабина истребителя для танцев не предназначена, практически вся она занята пилотским ложементом. Закрепил на голове шлем, улегся на место, активировал искин этого кораблика.
— Экзаменуемый, примите полетное задание! — И тут же на включившемся передо мной экране возникла объемная голограмма объема космоса, в котором мне предстоит проходить испытание, а суховатый, безэмоциональный голос искина принялся озвучивать вводные.
Ну, что, одно из чертовой дюжины стандартных положений. Сопровождение и оборона гражданского судна. Разумеется, настоящего судна для меня выделять не стали, для выполнения экзаменационного задания вполне хватит и управляемого зонда-мишени. Условное поражение его противником, как и поражение самого моего кораблика автоматически приравнивается к несданному экзамену. На самом деле, все просто и понятно.
Итак, экзамен начался. Только в этот момент ощутил, насколько я внутренне напряжен. Вот это, кстати, если верить поучениям из мудрых учебников, тоже является одним из отрицательных рефлексов, проявляющихся у новичков. Я же, несмотря на полностью усвоенные мнемограммы выдающихся асов прошлого, именно новичком по восприятию происходящего и являюсь. Надо срочно расслабиться. Подобный экзамен до того момента, как произойдет реальное боестолкновение, не один час может продолжаться.
Однако спиртного для расслабления пилоту, выполняющего боевое задание точно не положено. Решил заняться аутогенной тренировкой, я ее когда-то еще в двадцать первом веке неплохо освоил. Только вместо «мне тепло, веки тяжелеют» и прочей установочной шелухи начал пытаться себя настроить, словно я внутри уже привычного тренажера нахожусь. Там, кстати, тоже имеются варианты подобной охранительной миссии, ничего с ноля выдумывать не придется.
И, знаете, помогло! Настолько насамовнушался, что при приближении к нескольким относительно мелким астероидам принялся командовать чуть ли не чисто автоматически, даже особо не вдумываясь в формулировку приказов:
— Транспорт, маневр уклонения, радиус одна десятая астрономической единицы от ближайшего астероида. Даже нисколько не удивился, когда в ответ мне пришло сообщение:
— Команда принята. Начат маневр уклонения.
Ага, значит, тут, как в том моем тренажере, охраняемый должен исполнять все команды охраняющего его боевого корабля. Ха, а вот и комитет по встрече! Из тени дальнего астероида вывалился охотник. Тоже истребитель, только не «Ятаган», как у меня, а «Секира». Скорее всего, третья, именно у нее маневровые двигатели так широко разнесены на пилонах, что она со стороны напоминает то самое холодное оружие, в честь которого названа.
Ну, а дальше закрутилась карусель схватки. Сказал бы быстрая, но в космосе это совсем не так. У нас, чуть ли не как у древних парусников, час на сближение, еще полстолька на маневр, а огневой контакт уже в конце. Если все правильно с маневрами угадал — минутное дело. Если не угадал, быть может, тоже, минутное, но конечный результат маневров может сильно не понравиться.
В этот раз я маневрировал убедительнее: когда условный враг еще на пологой траектории был, воспользовавшись близостью первого из цепочки астероидов, закрутил вокруг него петлю, оказался под выгодным углом к «вражескому» истребителю и произвел серию точных выстрелов. Противник так ни одного раза и не выстрелил. Сначала я для него далеко был, потом двигался со слишком быстрым угловым смещением, дополнительно прикрываясь астероидом, а потом хоп, и все. Три импульса и все пришлись в область одного из четверки двигателей. Верное пробитие брони. В реальности пилот в своей бронекапсуле бы еще был жив, но вот бой бы уже не потянул. Таким вот макаром со своими противниками расправлялся Ху Ван, герой пары сражений, которые флот империи выиграл у конфедератов Золотого треугольника.
После небольшой задержки получил сообщение:
— Экзамен завершен,
