приближаясь со спины, противника хватали за плечи и тянули на себя, одновременно нанося за счет этого ужасающей силы удар коленом по позвоночнику. Человек буквально «ломался надвое» после этого удара…
…Мин, поднимаясь, успел что-то ощутить, поэтому, вместо того, чтобы подняться, он откатился вбок, и уже там подняться. И успел увидеть Эрвина, на мгновение зависшего в воздухе, неловко, кулем падающего вниз, с прижатыми к туловищу руками. Это проходивший мимо монах-маг успел вмешаться, спеленав Эрвина «сетью подчинения». «Сеть подчинения» — это заклинание, создающее магическую сетку, не дающую пойманному свободно двигаться. Вик, до того просто стоявший в стороне (а что он мог сделать? — разве что не мешать, это он четко понимал) подбежал к Мину, пока тот, болезненно сморщившись, потирал грудь.
— Как ты?
— Та так себе. Кажется, парочку ребер он мне все же сломал, у-у, гад! Но если бы не маг, честно говоря, он бы меня в лепешку раскатал. Думаю, тебя бы он тоже не пощадил. Чтобы никто не узнал. Ладно, пополз я к Авели, надо меня немного подлатать — когда горячка боя схлынула, Мин понял, что надо срочно идти к целителям, пока он еще может двигаться. Грудь с каждым мгновением болела все больше — видно, кроме сломанных ребер, там было еще что-то не в порядке. Это заметил и Вик, потому добавил:
— Ну ладно, а я с тобой прогуляюсь. Пошли в гости к Авели.
…В это же время к кабинету верховного жреца подошли трое монахов — маг, и два стража, таща с собой спеленатого заклинанием Эрвина. Обнаружив, что верховного жреца нет, маг обратился к юному стражу:
— Лимх, раз Ликара нет у себя, сбегай, поищи его — дело не терпит отлагательств.
— Понял дядя. Я быстро.
— Не сомневаюсь — усмехнувшись, маг проводил взглядом шустрого племянника.
— Видал, Зунхар — обратился маг к оставшемуся стражу — какой у меня шустрый племяш.
— Ага, шустрый. Жалеешь, небось, что не маг, признайся, Дионисий.
— А вот тут ты не прав — с удовольствием заявил маг.- Ну, то есть, ты был бы прав еще месяц назад точно. Но я упросил Мориуса попробовать лично позаниматься с ним, и…
Эрвин тоже проводил взглядом удаляющегося Лимха, и понял, что у него появился шанс на свободу. И этим шансом следовало воспользоваться немедленно. Лимх был немногим слабее него, и потому был способен помешать Эрвину. А теперь все может получиться. Он мысленно ухмыльнулся и взялся за дело. Дело в том, что он любил метательное оружие, и потому всегда таскал с собой несколько метательных игл, спрятанных в потайные кармашки в рукавах. Ну, а магическая сеть всегда создавалась с некоторой долей возможности движения. Это давало возможность пойманному в сеть дышать, а заодно, и еще некоторые очень мелкие и безопасные движения. Сеть была создана из крупной ячейки — для удобства использования в схватке. Но сейчас эта особенность заклинания сработала против создавшего ее мага — Эрвин чувствовал, что может немного двигать правой кистью. Несколько раз, поочередно напрягши и расслабив кисть, он почувствовал, что она в порядке, и очень медленно кончиками пальцев вытащил иглу из кармашка, и метнул в шею мага. Шансы, что он попадет из такого неудобного положения, да и еще с достаточной силой, чтобы убить мага, были очень невелики. Поэтому, когда он попал в шею (конечно, не совсем туда, куда целил) он мгновенно возликовал. Маг дернулся, и захрипел прижимая руки к шее. Рана была несмертельна, но от неожиданности он утратил контроль над заклинанием сетки. Заклинание же, утратив поддержку создавшего мага, исчезло. Зунхар, увидев неладное, подскочил к Эрвину, успел отбить первый удар ногой, но получил точный удар кулаком в висок и потерял сознание. Лучший ученик Тарона кинулся к магу. Дионисий зажав рану одной рукой (зарастить рану или хотя бы вытащить иглу времени у него не было) вторую руку плавным движением вытянул по направлению к Эрвину, вытягивая по пути воду из воздуха и выпустил в него веером несколько тончайших, но от того не менее смертоносных ледяных игл. «Зря, конечно» — подумал Эрвин, просто пригнувшись от них, прошедших на уровне его головы. Приблизившись к магу он просто пальцем ткнул все еще торчащую из шеи мага иглу, вгоняя ее глубже, в позвоночник. Маг умер мгновенно.
— Мда, наследил я тут изрядно — оглядывая двух лежащих монахов, пробормотал Эрвин. — За такое меня точно убьют. Пора «делать ноги». Жалко, что приходиться уходить прямо сейчас — некоторые вещи Тарон мне еще не передал. «Сначала надо освоить, то, что я уже дал тебе» — кривляясь и подражая голосу Тарона сказал Эрвин — Подумаешь, вроде я этого не освоил — фыркнул он — Судя по валяющимся монахам — вполне.Надо уходить, это точно. Но сначала надо забрать одну вещицу.
И он, скрываясь, побежал в свою комнату, благо, про него знали всего несколько человек, так что можно успеть.
«Вещица», которую так хотел забрать Эрвин, была достаточно необычна — начать с того, что это была магическая ловушка из драгоценного камня. Давным-давно, еще до прихода Никкасу на эту землю, в окрестностях нынешнего храма жила древняя тварь из рода Хоррона. Честно говоря, из всего рода живая на тот момент была только эта тварь, потому даже сама тварь называла себя Хорроном, понимая, что она — это и весь род. А точнее, он — потому как эта тварь была самцом. Правда, особой роли это не играло — он мог плодить (довольно своеобразным, конечно) способом себе подобных, причем обоих полов. Как он сюда попал — не знал даже он сам. Но для воспроизводства себе подобных ему надо было стать половозрелым и набраться достаточно энергии. И он рос и взрослел, питаясь самой доступной и питательной для него на тот момент пищей — разумными, а точнее — людьми. Правда, несколько раз в его рацион входили гномы, и даже один молодой и потому неопытный эльф. Убить его пытались не раз, пока не убедились в полном бессилии как магов, так и воинов, а немногочисленные выжившие после встречи с ним (он решил покуражиться, и люди просто сошли с ума) рассказывали про него такие ужасы, что попытки убить прекратились, к немалому огорчению твари. Итак, Хоррон рос и взрослел, а количество разумных в окрестных небольших поселениях уменьшалось, пока эти земли не стали пустынны. А потом группа сильнейших эльфийских магов, после гибели эльфийского подростка нашли Хоррона, и убили его. Но не уничтожили насовсем. Они просто не знали, как это правильно сделать. Поэтому они приняли решение заточить суть твари в драгоценном камне, который мог вместить ее. И создали специальный защитный футляр, который не давал твари вырваться на свободу. А уж как футляр попал к монахам Никассу — про это не помнили и сами монахи, как, в принципе, ничего не знали и про то, что именно в футляре с эльфийскими рунами на нем. Но большая руна «хауфф»( — тьма, зло — одна из немногих известных эльфийских рун) на обоих концах футляра говорила сама за себя. Но как гласит закон сохранения материи и магии, известный практически во всех мирах, магия и материя не берется из ничего и не исчезает в никуда. И потому, суть Хоррона, по крохам вытягивая энергию для своего существования из самого защитного заклинания эльфов, в конце концов истощила защиту, и смогла влиять на людей. Так получилось, что в этот момент рядом с хранилищем артефактов стояло на страже двое стражей — Эрвин, и еще один страж, постарше. Хоррону нужно было изменить ауру какого-то человека, что бы подчинить его. Тварь логично предположила, что если начать менять ауру взрослого, начнет меняться и его поведение — это заметят и могут насторожиться. Но один из стражей был подростком — Эрвину в тот момент было всего шестнадцать, и он был очень горд, что впервые его поставили охранять как настоящего стража. И потому подходил как нельзя лучше. Через пару лет Эрвин, когда пришла его очередь снова охранять хранилище, умудрился похитить драгоценный камень, в котором был Хоррон. С тех пор камень находился у Эрвина в комнате, и потихоньку менял его. Благодаря помощи твари Эрвин стал быстрее, сильнее, выносливей. Это позволило ему стать личным учеником Тарона. Но эти же изменения
