Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
И я не до конца убежден, что подобное не стало бы лучшим исходом.
Упорные боли не способствуют росту оптимизма или улучшению настроения. У меня даже начала появляться некоторая симпатия к покойной матушке Готе.
Я ухитрился улыбнуться, когда Госпожа принялась натирать меня целительной мазью.
– Даже в плохом можно отыскать нечто хорошее, – сказала она.
– О да. Еще бы.
– Вот и думай об этом. Может, ты еще не настолько стар, как думаешь.
– Это ты во всем виновата.
– Дрему беспокоит твое желание отомстить за Одноглазого.
– Знаю, – Этого она могла мне и не говорить. Мне приходилось терпеть таких, как я, когда я был Капитаном.
– Может, лучше об этом забыть?
– Это должно быть сделано. И это будет сделано. И Дрема должна это понимать. – Дрема – сплошная деловитость. И в ее мире не очень-то много места для эмоционального снисхождения.
Она думает, что я хочу использовать смерть Одноглазого лишь как повод отправиться к вратам в Хатовар, основывая подобный вывод на том, что десять лет я пробивался сквозь ад, пытаясь добраться до этого места.
Ее трудно одурачить. Но она также способна зациклиться на одной идее и исключить иные вероятности.
– Она не хочет, чтобы у нас появились новые враги.
– Новые? Да у нас их вообще нет. Уж здесь точно. Пусть они нас не очень-то и любят, но все целуют нам задницы. Они же нас до смерти боятся. И начинают бояться еще больше всякий раз, когда к свите Тобо присоединяется очередная Белая Дама, Синий Человек, ведьмак или еще какой-нибудь персонаж сказок-страшилок.
– Так все дело в этом? Я вчера видела вместе с Черными Гончими какое-то чудище, которое Тобо назвал «вовси». – Моя красавица способна ясно видеть этих призраков, даже здесь. – Размером с бегемота, но выглядит как жук с головой ящерицы. Причем ящерица с большими зубами. Цитируя Лебедя, «у него такой вид, точно он грохнулся с дерева, а в полете наткнулся на все ветки до единой».
Похоже, Лозан Лебедь культивирует себе новый образ – грубоватого, но колоритного старикана.
Надо же кому-то занять место Одноглазого. Хотя я и сам подумывал о том, чтобы подобрать его знаменитую трость.
– Что нам известно о форвалаке? – спросил я. Прежде я не спрашивал о подробностях. Я знал, что проклятая тварь сбежала. И это все, что я хотел знать, пока не буду готов строить планы о том, как завершить эту историю.
– Хвост она оставила здесь. Получила несколько ожогов и глубоких ран, а последним огненным шаром я ее частично ослепила. Она потеряла несколько зубов. Тобо изготовил несколько фетишей, использовав их и клочки ее плоти, вырванные Черными Гончими, когда она убегала к вратам.
– Но все же она смогла вернуться в Хатовар.
– Смогла.
– В таком случае убить ее будет столь же трудно, как и Ревуна.
– Уже нет. Я кое-чему научила Тобо.
– Ты ему помогла?
– Мое злодейство имеет древние корни. Разве нет? Разве не ты писал несколько раз нечто подобное?
– Особенно после того, как узнал тебя… Ой! Ну ладно… До тех пор, пока ты оставалась такой же плохой девочкой, как сейчас… – Я не припоминаю, что писал именно те слова, что она процитировала, но знаю, что написал нечто похожее много лет назад. Не преувеличивая. – Я отправлюсь за ней.
– Знаю. – Она со мной не спорила. Они надо мной насмехаются. И хотят, чтобы я вел себя смирно. Дрема вступила в щепетильные переговоры с Шеренгой Девяти. Суд Всех Времен и монахи из Хань-Фи уже на нашей стороне. А генералов Шеренги все никак не удавалось убедить, что они поступят мудро, дав нам то, что мы хотим, хотя Отряд уже разросся до такой численности, что стал серьезной обузой для экономики Хсиена. И представлял угрозу, если идея о завоевании сумеет укорениться. Лично я не видел здесь ни единого полководца или даже союза полководцев, которые продержатся против нас дольше клочка дыма, унесенного ветром, если нам понравится идея завоевания. И большинству военачальников это тоже ясно.
Они до сих пор отчаянно желали заполучить Маришу Мантару Думракшу, он же Хозяин Теней по имени Длиннотень. Их страсть к мести опиралась на расовую одержимость. Они не распространялись о том зле, которое Длиннотень обрушил на их предков, но у нас имелись свои источники информации в Хань-Фи. Жестокость Длиннотени была столько же изощренной, как и любое злодейство Душелова, но куда более ужасной для его жертв. Необходимость увидеть Длиннотень перед трибуналом сплачивала любой союз генералов, юридические и дворянские суды и даже некоторые духовные традиции Хсиена. Мариша Мантара Думракша – вот единственное, с чем соглашались все без исключения. И я ни разу не заподозрил даже намека на то, что некто намерен попытаться захватить контроль над Длиннотенью, чтобы усилить собственную власть.
Поэтому Дрема и не желала, чтобы нетерпеливый, грубый, но все еще влиятельный бывший Капитан путался у нее под ногами со своим сарказмом и высказывал свое мнение, пока она пытается выжать последнюю и желательную для нее концессию из Шеренги Девяти. Она была уверена, что годы нашего хорошего поведения склонят чашу весов. А если нет.., что ж, она из тех, у кого всегда припасена запасная схема. Более того, она принадлежала к той замечательной породе злодеев, для которых известная всем и очевидная схема вполне может оказаться лишь дымовой завесой для главного плана. Наша Дрема – способная юная злодейка.
В Стране Неизвестных Теней нет серьезных чародеев. Фраза «Все зло умирает там бесконечной смертью» означает, что после бегства Хозяев Теней всех более или менее талантливых магов здесь просто-напросто казнили. Но знания в Хсиене имеются и оберегаются. Есть несколько огромных монастырей – среди них Хань-Фи самый большой, – которые как раз и предназначены для сохранения знаний. Монахи не делят знания на хорошие или плохие и не выносят моральных суждений. Они придерживаются позиции, что никакое знание не является злом до тех пор, пока кто-либо не решит творить зло с его помощью.
Хотя меч задуман и создан именно для того, чтобы калечить человеческое тело, он по сути своей есть лишь инертный металл, пока кто-нибудь не решит взять его и нанести удар. Или решит не делать этого.
Есть, разумеется, и тысячи желающих поупражняться в софистике из числа тех, кто отрицает право индивидуума на выбор. Что, с точки зрения божества, есть проявление высокомерия.
Вот что случается, когда стареешь. Начинаешь думать. А что еще хуже – начинаешь всем рассказывать, до чего додумался.
Дрема нервничала, опасаясь, что я выскажу свое дурацкое мнение кому-то из Девяти, и тогда оскорбленная сторона отбросит все доводы разума и собственные интересы и навсегда откажет нам в знании, необходимом для починки врат, ведущих в наш родной мир. Она преувеличивает мою способность возбуждать недружественные чувства.
Пока к нам не заявилась пантера-оборотень, я мог наступить на эти грабли. Я мог высказать свое истинное мнение члену Шеренги, часть которых можно причислить к наиболее бездарным генералам, каких мне только доводилось встречать. Сомневаюсь, что, если им предоставить возможность править, не имея соперников, многие из них окажутся более просвещенными, чем всеми ненавидимые Хозяева Теней.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
