глаза и пытается освободиться от меня, но я ей не позволяю. Мы обсудим это, хочет она того или нет. Потому что я хочу повторить произошедшее на прошлой неделе.
И, да, я также не хочу, чтобы она беспокоилась из-за этого. Не хочу, чтобы она сожалела о всем, что мы делаем.
— Ноа, — говорит она предупреждающим тоном.
— Милли, — говорю я, передразнивая.
Она вздыхает.
— Честно говоря, я немного боялась снова встретиться с тобой лицом к лицу.
— Почему?
— Потому что в последний раз, когда я тебя видела, ты убежал утром, даже не выпив кофе.
— Мне нужно было пойти на свадьбу, милая. — Я запускаю пальцы в ее волосы, и мой член приходит в движение, когда она закрывает глаза и делает глубокий вдох. — Мне жаль, что я недостаточно хорошо обращался с тобой. Но я бы остался с тобой в постели на весь день, если бы мог. Я бы вылизал каждый дюйм твоего тела в тот день, если бы мне не нужно было уходить.
Ее глаза открыты, а зрачки расширены. Я подхожу ближе к ней, сокращая расстояние, которое было между нами мгновение назад, и сильно тяну ее за волосы. Милли отклонятся назад, обнажая шею, и стонет от жжения в коже головы.
Наклоняясь вперед, я облизываю ее от ключицы до основания уха, кусая мягкую раковину.
— Перестань бороться, — шепчу я. — Позволь мне провести лето с тобой. Позволь мне поклоняться тебе и твоему телу при каждом удобном случае. Позволь мне остаться здесь.
Она пальцами крепко сжимает мою футболку, притягивая меня сильнее к своему телу, когда мои губы скользят по ее губам. Мы смотрим друг на друга, наши лица едва в дюйме друг от друга.
— Скажи мне, что я могу остаться.
Она едва заметно кивает мне.
Я набрасываюсь на нее. Прижимаю ее к стене. Мой язык просит о проникновении, и она раздвигает для меня свои пухлые губы. Моя милая девочка. Такая упрямая, но в то же время чертовски поддатливая.
Прижимаюсь бедрами к ее животу, и она тянет руки вверх, чтобы пробежаться по моим волосам, дергая за кончики. Я хватаю ее за задницу и приподнимаю так, что она прижимается к стене бедрами. Мой член тверд и пульсирует, умоляя оказаться внутри нее, когда я оказываюсь на одной линии с ее горячей киской.
Сегодня на ней светло-голубое платье, нас разделяют только ее трусики. Когда ее ноги обвились вокруг моей талии, я позволил своим пальцам проникнуть под ее платье и кружевную ленту нижнего белья.
— Ты мокрая для меня? — спрашиваю я ее, прежде чем опуститься еще немного ниже.
Милли кивает и подается вперед, целуя меня и проводя своим языком по моему.
— Насколько мокрая, Миллс? Насколько сильно ты этого хочешь? — спрашиваю я ее между поцелуями.
— Я не хочу, — признается она мне в губы. — Мне это нужно, Ноа.
— Черт, — стону я. Я опускаю пальцы полностью вниз и позволяю кончикам пробежаться по ее щели. — Мне тоже это нужно, малышка.
Когда я провожу кончиками пальцев по ее клитору, она прижимается к моей руке, ее тело молит о большем.
— Обещай, что ты больше не исчезнешь, — требую я, когда один палец скользит внутрь нее.
— Обещаю.
Я вырываюсь и позволяю другому пальцу скользнуть внутрь нее.
— Обещай, что ты не оттолкнешь меня.
Я сгибаю их, и она ахает.
— Обещаю.
Мой большой палец нажимает на ее клитор.
— Обещай, что посветишь мне лето.
Она близко, задыхается и прижимается ко мне.
— Обещаю.
Еще несколько толчков, и она кончает.
— Ноа!
Я смотрю, как Милли разваливается на части, приоткрыв ротик и зажмурив глаза.
И тут раздается стук в дверь.
ГЛАВА 10
Милли
Этот стук в дверь пугает меня, но Ноа пугается сильнее.
Откуда мне знать? Ох, потому что он бросает меня на задницу.
Он отступает от меня так быстро, что я падаю на пол и приземляюсь прямо на копчик.
— Черт! Милли! Мне так жаль. — Он наклоняется и помогает мне подняться, в то время как Энни продолжает бегать между нами и дверью, гавкая, потому что она так взволнована появлением еще одного гостя.
— Ты бросил меня, как будто думал, что за дверью будет стоять Тедди, — говорю я ему, потирая задницу и надевая трусики.
— Эй? — зовет кто-то от двери.
— Одну минуту! — говорю я в ответ своим самым приятным, бл*дь, сдержанным голосом.
— Прости. Я очень испугался. Ты в порядке?
— Все нормально, — говорю я ему, наполовину смеясь над ситуацией. Бедняга все еще щеголяет стояком в обтягивающих джинсах. — Может быть… ты подумаешь о своей бабушке или о чем-то еще? — спрашиваю я его, смеясь, когда он смотрит вниз и стонет. — И отнеси свои вещи обратно в гостиную. Ты можешь остаться здесь, но ни за что на свете ты не будешь спать в моей кровати.
Я шлепаю его по заднице, проскальзывая мимо него и направляясь к парадному крыльцу.
— Здравствуйте! — говорю я женщине, стоящей по другую сторону двери. — Извините. Я потеряла счет времени.
Она замечает состояние моих волос и платья, когда я открываю дверь, а затем улыбается, как будто мы делимся секретом.
— Нет проблем. Меня зовут Мередит. Я декоратор.
— Отлично, я Милли. — Мы пожимаем друг другу руки, и Ноа подходит ко мне сзади.
— А я Ноа, — говорит он, пожимая ей руку. — Я шафер.
— Прелестно! И вы сказали, что человек, отвечающий за столы и тому подобное, тоже придет, верно?
— Да, он должен быть здесь с минуты на минуту, — говорю я ей, указывая на кресла на крыльце. — Мы можем присесть здесь.
Энни трусит позади нас, позволяя Ноа почесать ее за ушами.
— Я надеюсь, что вы сможете вместе помочь выяснить, что нам нужно. Какие цвета основные? — спрашивает она, вытаскивая свой айпад.
Разблокировав свой телефон, я открываю информацию, которую сохранила на доске Pinterest. Бет присылала мне всевозможные идеи по цветам и украшениям, но, в конце концов, мы ограничились синим омбре с золотыми вставками.
Пока я показываю ей все, то слышу, как камера Ноа щелкает на заднем плане. Когда я поднимаю глаза, он смотрит на Энни, как будто фотографирует ее на фоне океана.
Но, клянусь, я вижу, как он возвращает камеру ко мне, как только я перестаю смотреть.
Он всегда меня фоткал. Когда мы были моложе, я думала, что это что-то значит. И я впитывала это внимание, как губка. Но когда я стала старше, то заметила, что он фотографирует всех, не только меня. Именно
